Духовная прародина славян - [87]
С этими словами следует сопоставить древнерусское варити, варю — «беречь» и варовати, варую — «сохранить, защищать», причем относительно последнего термина И.И. Срезневский привел показательный пример: «Тамо (на небѣ) вароують дѣела»[443]. Сварог, как мы увидим впоследствии, был не только богом неба, но и богом, связанным с переходом человеческой души в загробный мир, в свете чего употребление лежащего в основе его имени корня в контексте с определением посмертной судьбы человека на небе в зависимости от его дел представляется весьма закономерным. В целом древнерусская литература давала такое определение интересующему нас слову: «Варовати — опасати, или хранити»[444]. Из числа родственных славянских терминов, показывающих бытование этого корня в праславянский период, следует назвать чеш. и словацк. warowati — «беречь» и болг. воловар — «пастух, стерегущий волов».
Можно предположить, что дальнейшее развитие корня вар/вор в значении огороженного места привело к появлению в конечном итоге современного русского слова вор — человека, тайком перелезающего через ограду и похищающего хранящееся там богатство. Естественно, что после того, как вор был настигнут, с ним начиналась свара (данное слово было образовано из интересующего нас корня путем прибавления к нему приставки с) или распря. Наиболее распространенными значениями слова свара были «спор, ссора, шум», сохранившиеся до наших дней. Целых три значения имело и производное от него слово сваритися: «ссориться, препираться», «сердиться, гневаться» и «противиться». Интересен контекст, в котором подчас упоминаются в памятниках древнерусской письменности и производные от него слова. Сварити, сварю имели три значения: «бранить, укорять», «оскорблять» и «казнить, поражать». В последнем значении оно было использовано древнерусским переводчиком ветхозаветного плача Иеремеи: «Въ днь гнѣва своего съвари и не пощадѣ»[445]. Память о том, что данное действие может производить именно бог, надолго осталась в народной памяти, как о том свидетельствует записанная в XIX в. украинская поговорка, произносимая во время грозы: «Господь золотою рiзкою свариться»[446].
Что касается слова свара, то приводимые В.И. Далем данные свидетельствуют о том, что его первоначальным значением было отнюдь не «ссора», а прямо противоположное понятие, скорее всего, «союз». Так, сварить (кого с кем) означало «помирить», «сдружить», «сделать товарищами», либо же «свести и обвенчать», «сладить свадьбу». Последнее значение этого термина напрямую отсылает нас к роли Сварога в качестве бога — покровителя свадьбы, рассмотренной выше. С негативным оттенком это понятие звучало как свариться (с кем), т. е. «связаться», «сдружиться не к добру». С русским глаголом сварить в контексте свадьбы перекликается и имя скандинавской богини Вар, буквально «договор», точно так же связанной со свадебным ритуалом. В кузнечном деле глагол сварить применялся к сковыванию путем накаливания на огне металлических предметов.
Весьма интересным представляется и то, что древнечешская рукопись Mater verborum слова zuor, svor переводит словом «зодиак»[447]. В Архангельской губернии варажей называли всякое созвездие, яркую кучу звезд[448], что говорит о том, что и на Руси звездное небо было этимологически связано со Сварогом. Выше мы уже видели, что как индоевропейские этимологии, так и Н.М. Гальковский связывают корень свар с небом, однако данные примеры позволяют уточнить, какое именно небо ассоциировалось с интересующим нас богом. Вносимый зодиакальными созвездиями порядок в расположение звезд на небе естественным образом перекликается с тем порядком, который Сварог, согласно отечественной мифологии, установил в славянском обществе. Представляется более чем показательным, что, преодолевая ужас заключительной стадии матриархата, сознание наших далеких предков вернулось к образу звездного неба, неразрывно связанного с изначальным образом небесного охотника. Однако на сей раз высшее начало оказалось связанным не с созвездием Ориона, а с чередой зодиакальных созвездий, символизирующих собой упорядоченность небесной сферы. Впрочем, как было показано выше, с созвездием Ориона в его ипостаси небесного плуга божественный кузнец, скорее всего, был также связан. Число 12 неоднократно перекликается с образом кузнеца в отечественной традиции. «С подробностями, отсутствующими в рассказах о Кузьме-Демьяне и в заговорах, рисуется кузница в восточнославянских сказках о змееборстве на мосту. Стоит кузница на двенадцать верст или на семь верст, в кузнице железной двенадцать дверей; ворота в кузнице медные, а подворотня из рыбьей кости..»[449] Медные ворота кузницы отсылают нас к архаике медного века, а двенадцать ее дверей придают ей характер космического сооружения, связанного с символикой двенадцати месяцев или двенадцати знаков зодиака, т. е. года. На последнее обстоятельство обратил внимание еще Б.А. Рыбаков: «Кузня может раскинуться на 12 верст, у нее 12 дверей, а иногда упоминается 12 молотов или молотобойцев. В просторную кузницу въезжает всадник, а иногда в ней спасаются люди. Кузня иногда оказывается золотой; золотыми бывают и молоты. Кузнечные клещи, которыми хватают Змея, весят 12 пудов. Часто повторяющееся число 12 связывает кузьмодемьянские легенды с годичным циклом из 12 месяцев и придает волшебным кузнецам космический оттенок»
