Наверное, у каждого из нас есть неосознанное стремление найти некий наивысший закон, универсальный принцип. Эта бессознательная тяга к Запредельному, лежащему в самой сути мироздания, далеко за пределами того, что может быть адекватно выражено человеческим словом, была присуща и нашим далеким предкам, жившим за много тысячелетий до нынешнего времени. Некогда, современные индоевропейские народы жили еще вместе, произошел великий духовный прорыв, когда человек впервые смог если не понять, то, по крайней мере, интуитивно прочувствовать этот всеобъемлющий закон, управляющий всей Вселенной. Мы не знаем, как звали тех гениев, которым впервые открылись совершенство и беспредельная красота этого закона и которым оказалось по силам передать это мирочувствование своим соплеменникам. Прикоснувшись к Наивысшему, огнем своего духа они смогли осветить путь вселенского закона для индоевропейцев.
Осознав весь окружающий его мир как стройную систему (что, собственно, и означает введенный Пифагором термин «Космос», ставший для нас таким привычным), древний человек начал сознательно определять в нем место, как для себя, так и для своего общества. Это была поворотная точка в восприятии мира и в нем самого себя. Восприняв Вселенную как некий порядок, противоположный хаосу, древние индоевропейцы вслед за тем с неизбежностью пришли к выводу, что этот порядок по необходимости управляется одним общим законом. Согласно этому закону движется все мироздание и существует всё и вся в этом мире – от всемогущих богов до последней пылинки, не говоря уже о человеке. Не следует обманываться кажущейся простотой картины языческого мироздания, которая была много сложнее и богаче навязанной нам впоследствии ветхозаветной традиции. За внешней, видимой стороной природного и социального космоса древний человек открыл невидимый универсальный космический закон. Мало что может сравниться по своей значимости с этим Великим Открытием. Во многом уже забыв об этом космическом прорыве, человечество на протяжении последующих тысячелетий многократно открывало для себя многие законы, по которым было устроено как оно само, так и окружающая его Вселенная. Однако все это были частные, локальные законы, ни один из которых даже отдаленно не может сравниться по своей значимости со Вселенским Законом. Необходимо помнить, что само его открытие было сделано в незапамятные времена индоевропейского единства, о чем убедительно свидетельствуют, за неимением других доказательств, данные различных языков этой семьи, сохранившие название вселенского закона, – все они происходят от одного корня. Распад же индоевропейской общности специалисты в области лингвистики еще недавно датировали рубежом III–II тысячелетий до н. э., однако в последнее время появились данные в пользу более ранней датировки данного события: «Все вышеизложенное определяет на основании древнейших ареальных данных период существования общеиндоевропейской языковой системы временем не позднее V–IV тысячелетий до н. э., к которому и следует отнести начало диалектного членение общеиндоевропейского языка»[1].
Современному человеку, отстоящему от этого события более чем на шесть-семь тысячелетий, да к тому же воспитанному в совершенно иной, иудохристианской традиции, чрезвычайно трудно представить себе этот языческий вселенский закон. Этот великий духовный порыв был настолько велик, что свет Высшей Истины продолжал сиять на протяжении многих веков и после распада индоевропейского единства, когда отдельные народы этой великой языковой семьи расселились по доброй половине Евразии и на своих новых исторических родинах создали свои национальные культуры. Как мы увидим ниже, память о вселенском законе, хоть и в разной степени, продолжала жить на громадных пространствах от Ирландии до Индии и от Руси до Греции уже в историческую эпоху, от которой до нас дошли священные гимны, героический эпос и памятники письменности. Под воздействием неумолимой силы времени, закона неизбежной деградации и худших сторон человеческой натуры с течением веков память об этом судьбоносном событии постепенно исчезала из последующих поколений людей, многим из которых кривые тропинки беззакония казались легче и удобнее прямой дороги закона. В силу этого представления об этом основополагающем принципе мироздания стали постепенно ослабевать. Однако, как мы увидим на примере отечественной истории, самый страшный удар по осознанию вселенского закона нанесли даже не худшие стороны человеческой натуры, а христианство, сделавшее все от него зависящее для того, чтобы принявшие его народы отреклись от этого основополагающего принципа космического бытия и окончательно позабыли о самом его существовании. Память о великом законе на Руси (как, впрочем, и во всех остальных странах, подвергшихся насильственной христианизации или исламизации) старательно вытравлялась церковниками, стремившимися любой ценой расчистить место для своих христианских заповедей. Делалось это так активно, что в результате от единого понятия космологического характера остались только жалкие фрагменты, свидетельствующие лишь о его существовании на нашей земле. О степени его принижения говорит хотя бы такой факт: если к «Голубиной книге» на протяжении двух последних столетий неоднократно обращались десятки различных исследователей, то о вселенском законе, известном на Руси под именем роты, практически нет никаких работ (за исключением одной статьи), и сам факт его существования как бы выпал из поля зрения ученых. Как и в случае с «Голубиной книгой», реконструкция представлений о нем оказалась возможной лишь путем сравнения с другими индоевропейскими традициями. Сравнение это подчинялось жестким критериям: мифологические представления других родственных народов не переносились на русскую почву произвольно (в подобном случае отечественная традиция ничем бы не отличалась от индоевропейской, утратила бы свою специфику и была бы просто-напросто подменена произвольно выбранными кусками), а изпользовались лишь те их фрагменты, которые имеют свое соответствие в русской традиции и следы которых в той или иной форме независимо прослеживаются на Руси.
