Дух и прах - [40]

– Не любишь замкнутые пространства? – спросил Карсон под мерный стук колес по рельсам. Когда я резанула его взглядом, стажер кивнул на мои вцепившиеся в поручень пальцы с побелевшими костяшками. Полагаю, никого одурачить у меня не получилось.

– Дело не в пространстве. Дело в людях. – Я ослабила мертвую хватку, простите за каламбур. – Экстрасенсорный багаж немного давит, когда все теснятся как селедки в бочке.

– Почти добрались, – сочувственно произнес Карсон. Затем локтем зацепился за поручень, достал бумажник, вытащил из него карточку и протянул мне. – Вот. Может пригодиться.

– Подарочная карта «Старбакс»?

Не знаю, что я такого смешного сказала, но Карсон засмеялся:

– Ты всегда как с голодного края?

– Чувак, чтобы экстрасенсорный гений заработал – нужна куча калорий.

– Уверен, так оно и есть. – Он постучал пальцем по карточке: – Лорен дала мне ее для тебя. Она выглядит именно так, как ожидает смотрящий. Тебе может потребоваться удостоверение личности.

Я снова глянула вниз и обнаружила только кусочек чистого белого пластика размером с кредитку. Постаравшись не выдать, насколько впечатлена, я спросила:

– Знаешь, сколько студентов все отдали бы за такую вещицу?

Карсон сверкнул улыбкой, говорящей, что знает, и очень хорошо.

– Не трудись выставлять ее на «иБей». Она хороша на денек или два, и не выдержит жесткий досмотр. О, и не пытайся расплачиваться ею в «Старбаксе». Терминалы ее не принимают.

Я повертела карточку между пальцами. Такой фокус, наверное, потребовал большого магического таланта, даже с учетом ограничений. Пусть Лорен меня и бесила, но она и правда одна из самых серьезных и крутых ведьм.

– Как твой босс ее нашел? В смысле что, на «Monster.com» выставлены списки ведьм, желающих подыскать себе работенку?

– У него много источников, – пожал плечами Карсон. – Думаю, ее официальная должность именуется как «тайный советник».

Сам он возвел делание морды кирпичом в ранг искусства, это уж точно.

– Так, а у тебя какая должность? – поинтересовалась я.

– Придворный шут, – заявил стажер с похоронным видом.

– Нет, правда.

Мы стояли, держась за один поручень, наши плечи терлись друг о друга в ритме движения поезда. Мы находились так близко, что даже голоса повышать не приходилось, чтобы перекричать стук колес. Получилось некое своеобразное уединение в толпе.

– Правда, – эхом отозвался Карсон уже не таким мрачным тоном, но придерживаясь сценария. – Я королевский дурачок.

Я изучала его, слегка прищурившись и пытаясь взять в фокус, образно говоря.

– Думаю, ты просто достаточно хитер, чтобы разыгрывать шута. Я понятия не имею, чего от тебя ожидать, и даже не знаю, Карсон – это имя или фамилия.

Он выдохнул, признавая свое поражение, и уперся взглядом в табло с объявлением следующей станции над моим плечом:

– Я стажируюсь на управляющего. И больше ни о чем не спрашивай.

– Почему?

Поезд замер, и из-за шарканья пассажиров, двинувшихся к дверям, я чуть не пропустила ответ:

– Потому что я не хочу, чтобы ты думала обо мне еще хуже, чем сейчас. Пошли. Наша остановка.

Карсон поймал мою руку, чтобы в толкотне на платформе мы не разделились. Я с радостью позволила ему порулить, пока сама обдумывала услышанное. О том, что стажера заботит мое мнение. О том, что он по крайней мере неоднозначно относится к своей роли в организации Магуайра. Создавалось впечатление, что шеф Карсону не нравится, а может, даже ненавистен. Уж точно он не по своей воле на этого человека работает. Но чем Большой Босс его удерживает? Не верю, что дело только в деньгах за колледж.

Возможно, я выдавала желаемое за действительное, но с чего бы? Мне не нравились плохиши с неоднозначными моральными принципами. Мне нравились хорошие ребята – вроде новичков-фэбээровцев достаточно широких взглядов, чтобы браться за «висяки» на пару с подростком-экстрасенсом. Но когда мы вышли на пронизывающий чикагский ветер, и я глянула на чеканный профиль Карсона, то задалась вопросом: почему же не думаю о нем хуже, чем могла бы?

Институт востоковедения располагался в корпусе Чикагского университета. И выглядел не ближневосточным и не дальневосточным, а полностью западным благодаря увитым плющом фронтонам, каменным стенам и отделкой в стиле арт-деко.

Мы приехали сразу после открытия. На ступеньках перед входом я остановилась, как будто изучала резные панели над дверьми.

– В чем дело? – спросил Карсон.

– Ни в чем. – Я просто готовилась войти в здание с тысячелетней или двухтысячелетней историей внутри. – Музеи могут быть коварными. Просто встряхни меня, если начну разговаривать с мумиями или распевать древнешумерские застольные песни.

– Обалдеть. Развлекательная программа. – Стажер открыл тяжелую парадную дверь и широким жестом пригласил меня войти. – Жду с нетерпением.

Здание дышало историей и наукой, и я поймала себя на том, что невольно иду на цыпочках, словно в библиотеке. Лишь улыбающаяся за информационной стойкой волонтерша убедила меня, что мы не нарушаем святости сего места.

– Вы студенты университета? – спросила она, протягивая нам брошюру с картой музея. – Или приезжие?

Карсон выдал ей нашу заранее подготовленную легенду. Мы решили, что не будем прикидываться студентами факультета египтологии, поскольку там, вероятно, все друг друга знают.