Дуэнья - [7]

Дон Херонимо. Так-так, но ее красота вас поразит. Она, хоть это говорит отец, – истинное чудо. Вы увидите лицо с глазами, как у меня, – да, честное слово, в них этакий канальский огонек, этакий плутовской блеск, по которому видно, что это моя дочь.

Исаак. Милая плутовка!

Дон Херонимо. А когда она улыбается, вы на одной щеке у нее видите ямочку. Это замечательно красиво, хотя при этом вы не можете сказать, которая щека милее, с ямочкой или без ямочки.

Исаак. Милая плутовка!

Дон Херонимо. А розы этих щек затенены словно бархатистым пушком, придающим особую нежность румянцу здоровья.

Исаак. Милая плутовка!

Дон Херонимо Кожа у нее – чистейший атлас, только еще красивее, потому что усеяна золотыми пятнышками.

Исаак. Ну что за милая плутовка! А какой, скажите, у нее голос?

Дон Херонимо. Удивительно приятный. А если вам удастся уговорить ее спеть, вы будете околдованы. Это соловей, виргинский соловей! Однако пойдем, пойдем. Ее горничная проведет вас в ее приемную.

Исаак. Идем! Я вооружусь решимостью и бестрепетно встречу ее суровость.

Дон Херонимо. Вот-вот! Действуйте отважно, завоюйте ее и докажите мне вашу ловкость, маленький Соломон.

Исаак. Да, вот что: сюда должен зайти мой друг Карлос. Когда он придет, пришлите его ко мне.

Дон Херонимо. Хорошо. (Зовет.) Лауретта! Идем, она вас проведет. Что это? Вы теряете мужество? Да разве можно объясняться в любви с такой похоронной физиономией?

Уходят.

Картина вторая

Комната доньи Луисы.

Входят Исаак и горничная.

Горничная. Сеньор, моя госпожа сейчас к вам выйдет. (Идет к двери.)

Исаак. Когда ей будет удобно… Вы ее не торопите.

Горничная уходит.

Я жалею, что никогда не практиковался в любовных сценах… Я боюсь, что у меня будет довольно жалкий вид… Я, пожалуй, с меньшим страхом предстал бы перед инквизицией. Так, отворяется дверь… Да, она идет… Самый шелк ее шуршит презрительно.

Входит дуэнья, одетая, как донья Луиса.

Я ни за что в жизни не решусь взглянуть на нее… Если я взгляну, ее красота лишит меня языка. Пусть она первая заговорит.

Дуэнья. Сеньор, я к вашим услугам.

Исаак (в сторону). Так! Лед разбит, и начало очень милое и приветливое. (Громко.) Хм! Сеньора… сеньорита… я весь внимание.

Дуэнья. Да нет же, сеньор, это я должна слушать, а вы говорить.

Исаак (в сторону). Ей-богу, это опять-таки ничуть не презрительно. Мне кажется, я могу решиться взглянуть… Нет, не решаюсь! Один взгляд этих плутовских огоньков опять меня обезоружит.

Дуэнья. Вы чем-то озабочены, сеньор. Позвольте вас уговорить присесть.

Исаак (в сторону). Так-так, она размякает быстро. Она поражена моей внешностью! То, как я себя держал, произвело впечатление.

Дуэнья. Прошу вас, сеньор, вот стул.

Исаак. Сеньора, неизмеримость вашей доброты подавляет меня… Чтобы такая очаровательная женщина удостаивала меня взгляда своих прекрасных глаз…

Дуэнья берет Исаака Мендосу за руку, он оборачивается и видит ее.

Дуэнья. Вы как будто удивлены моей снисходительностью?

Исаак. Да, не скрою, сеньора, я немного удивлен. (В сторону.) Черт возьми, это не может быть Луиса. Она в возрасте моей мамаши.

Дуэнья. Но былые предубеждения склоняются перед волей моего отца.

Исаак (в сторону). Ее отца! Нет, значит, это она. О боже, боже, до чего слепы бывают родители!

Дуэнья. Сеньор Мендоса!

Исаак (в сторону). Честное слово, та молодая девица была права – у нее действительно скорее вид матроны! Ах, какое счастье, что мои чувства направлены на ее имущество, а не на ее особу!

Дуэнья. Сеньор, отчего же вы не садитесь? (Садится.)

Исаак, Простите, сеньора, мне трудно опомниться от удивления перед… вашей снисходительностью, сеньора. (В сторону.) Ямочки у нее, как у дьявола, это правда!

Дуэнья. Я охотно верю, сеньор, что вы удивлены моей приветливостью. Я должна сознаться, что была глубоко предубеждена против вас и, назло отцу, начала поощрять Антоньо. Но дело в том, сеньор, что мне совсем иначе описывали вас.

Исаак. А мне вас, клянусь душой, сеньора.

Дуэнья. Но, когда я вас увидела, я была поражена, как никогда в жизни.

Исаак. То же было и со мной, сеньора. Я, со своей стороны, был поражен, как громом.

Дуэнья. Я вижу, сеньор, недоразумение было обоюдным: вы ожидали найти меня высокомерной и враждебной, а я привыкла считать, что вы маленький, смуглый, курносый человечек, невзрачный, нескладный и неловкий.

Исаак (в сторону). Ей-богу, жаль, что ее портрет не так похож, как мой!

Дуэнья. А у вас, сеньор, такая благородная внешность, такая непринужденная манера себя держать, такой проникновенный взгляд, такая чарующая улыбка!

Исаак (в сторону). Ей-богу, если к ней присмотреться, то она вовсе не так уж безобразна!

Дуэнья. В вас так мало еврейского и так много рыцарского. Исаак (в сторону). И в звуке ее голоса, несомненно, есть что-то приятное.

Дуэнья. Вы меня извините, если я нарушаю приличия, расхваливая вас в глаза, но мне трудно совладать с порывом радости при таком неожиданном и приятном открытии.

Исаак. О дорогая сеньора, позвольте мне поблагодарить эти милые губы за их доброту! (Целует ее. В сторону.) Да у нее основательный бархатистый пушок, ничего не скажешь!

Дуэнья. О сеньор, у вас обольстительные манеры, но, право же, вам нужно удалить эту противную бороду. А то целуешь как будто ежа.