Дуэль с невидимкой - [18]

Тем временем на кухне Соловьем-разбойником засвистел чайник.

— Пойдемте чай пить, — пригласил Петька гостью.

— Эх, — стала сокрушаться Лариса, — как же я не догадалась печенья какого-нибудь купить?

— Да у нас тут всего полно, — стал уверять ее Петька, искренне надеясь, что мама позаботилась о том, чтобы в холодильнике или в шкафчике были какие-нибудь сладости для неожиданных гостей.

К счастью, мама, действительно, о гостях не забыла. На столе, рядом с тремя чашками, появилось варенье в хрустальной вазочке, мармелад и сладкие сухарики.

— Варенье по розеткам принято разливать, — буркнул Хрусталев в сторону Петьки. — А не в стакан граненый.

— Да ладно тебе, Володя, мы по-походному, — стала защищать хозяина Лариса.

— По-походному так по-походному, — не стал возражать Хрусталев, который дома, по правде говоря, и вовсе никогда не мыл свою чашку из-под чая, да еще и терроризировал своих домашних, запрещая совершать эту малоприятную процедуру вместо него.

— Так, значит, твой отец не успел выяснить природу этого колор-вируса, — после некоторого молчания нашел Петька тему для разговора.

— Нет, — покачала головой Лариса, — он же раньше о нем не знал. Но я кое-что раскопала.

— А мне, честно говоря, — прервал ее Володька, — не верится, что этот вирус, пусть даже всеми цветами радуги, может так на человека действовать. Ерунда какая-то…

— Нет, — отхлебнула чай гостья, — не ерунда. Скажите, вы когда-нибудь слышали что-то о двадцать пятом кадре?

Друзья переглянулись и пожали плечами.

— Эта история прогремела в Штатах еще в шестидесятых. В то время одна нью-орлеанская корпорация запатентовала новый прибор — тахитоскоп. Он был способен протягивать киноленту быстрее, чем обычные проекторы, и сделан специально для того, чтобы показывать фильмы, в которых на экране проскакивает не двадцать четыре кадра в секунду, а двадцать пять!

Вот в этот двадцать пятый кадр, который человек из-за высокой скорости движения ленты не видел, и вклеивались безобидные, на первый взгляд, призывы: «Пейте кока-колу», «Вы голодны? Ешьте поп-корн». Показывали фильмы с такой «примочкой» шесть недель подряд. На сеансах в это время побывало сорок пять тысяч зрителей. Так вот — за время эксперимента продажа поп-корна в буфетах при кинотеатрах увеличилась на шестьдесят процентов, а кока-колы — на двадцать! И никому из зрителей и в голову не пришло, что тряхнуть кошельком их подтолкнула невидимая реклама! Именно с помощью тахитоскопа и была научно доказана возможность воздействия на подсознание человека.

— Чего-то я не понял, а причем здесь наш колор-вирус? — зачерпнул любимое черносмородиновое варенье Петька.

— Конечно, может быть, это бредни, — задумчиво помешала ложечкой в чашке Лариса, — но у меня такое ощущение, что наш неизвестный противник помимо того, что шерстит банки, разрабатывает новое оружие психотропного характера. Действовать оно должно незаметно и эффективно. Садишься ты за компьютер, врубаешь программу какую-нибудь или игрушку, и «двадцать пятый кадр» начинает давить тебе на мозги. Скажем, о том, что товары фирмы «Microsoft» — самые лучшие. Или что на выборах нужно голосовать за такого-то кандидата. Или что необходимо немедленно забрать деньги из такого-то банка. В общем, была бы палка, а как и кого ею ударить, там придумают…

Сложность состоит в том, что наш неизвестный действует куда точнее и неожиданнее, чем это можно было предполагать. Он же не просто пишет: «Прекратите разрабатывать защитные программы для банков!» Наверное, такой призыв и не сработает, даже если его вклеивать «двадцать пятым кадром». Наш преступник копает гораздо глубже, он обращается не к поверхностному, а к глубинному подсознанию. Колор-вирус вызывает резкое повышение давления, сердечный приступ именно из-за известного только ему сочетания цветов.

— Про «двадцать пятый кадр» я уже все понял, — снова перебил Ларису Петька. — Но как все-таки цвет на мозги может влиять? Я что-то никогда такого не замечал и о таком не слышал.

— Да ты просто не задумывался! — разгорячилась Лариса. — Ну вот скажи: почему, на твой взгляд, пол в комнатах красят коричневой краской, а потолок — белой?

— А черт его знает, — признался Петька. — Наверное потому, что по полу все-таки больше ходят, чем по потолку. А на коричневой краске грязь не так видна. Но, в принципе, какая разница?

— Большая, — отодвинула чай Лариса. — Окраска помещения должна напоминать человеку природные условия: белый потолок — небо, коричневый пол — землю. Все-таки мало кто отважится жить в квартире с красным потолком, а полом — черным в желтый горошек.

— Правильно, — поддержал ее Володька. — От такого интерьерчика через три дня в желтом домике будешь лечиться.

— Именно это я и имею в виду! — подхватила Лариса. — Кстати, и психбольницы в желтый цвет красили именно потому, что этот цвет действовал успокаивающе на пациентов, в то время как красный вызывал у них негативную реакцию.

Такими вещами специальная наука занимается — инженерная психология. Я целый учебник по этому предмету прочитала — там такое есть! Например, точно известно, что если под урной нарисовать белый квадрат, то большинство мужчин, чисто инстинктивно, стараются попасть своим «бычком» точно в мусорку, а не кидают его рядом, как обычно. Многие даже подходят поближе, чтобы не промахнуться!