Дубовый листок - [178]
— Пусть пан поторопится, — предупредил кельнер.
Я ушел из столовой как раз в момент, когда туда ввалилась толпа крестьян. С ними было много панов. Некоторые шли в обнимку с крестьянами. Один крестьянин сказал пану: «Теперь это точно, мы с вами в дружбе. Но не забудьте о нас, когда все случится. А то будет, как тридцать лет назад…»
Я смотрел им вслед и думал: неужели шляхта переродилась за эти годы?! О, тогда можно на что-то рассчитывать!
Из столовой я пошел на Повонзки к Владиславу Скавроньскому, а по пути постучался в сорок пятый дом на Новом Свете. Никто не открыл…
Не сразу я отыскал могилу Владислава. За эти годы ее окружили кусты сирени и стройный каштан. Тропинка исчезла. В последний раз мы были здесь с Ядвигой на другой день после помолвки, а теперь вот я пришел к другу один. Где-то в Томашевской пуще спала наша дорогая без памятника и цветов, и только разве соловьи пели над ней. Впрочем, ей это уже не нужно. Сколько родных и друзей за эти годы легло в могилы и немало осталось вообще без них. И это им тоже все равно!
В город я возвратился, когда вечерело. Пошел, как накануне, на Медовую к Ведделю. Посетителей там не было. Хозяин дремал за прилавком.
— Добрый вечер, — сказал я. — Что это у вас сегодня пусто?
— Да. Наверное, все пьют кофе дома. Говорят, служба в соборе была очень долгая, потом угощали гостей, потом провожали их до околицы и устали. Да еще два дня назад половина Варшавы помчалась в Городль.
Я взял стакан кофе и пирожное и уселся за столик возле окна, а хозяин опять заклевал носом.
Вдруг в кондитерскую вошел посетитель и направился к хозяину.
Что он ему говорил, я не слышал.
— У меня нет ничего на такие дела, — ответил хозяин громко и посмотрел на меня, точно ища участия.
Я решил ни во что не вмешиваться.
Человек еще что-то сказал кондитеру, и тот отвечал опять нарочито громко:
— Не вижу пользы отчизне в том, что вы затеваете. Понятно вам или нет?
— Что ж, сегодня вы пожалеете об этом!
Незнакомец вышел, не обратив на меня никакого внимания.
— Видели этого типа? — спросил кондитер. — В десятый раз приходит выпрашивать у меня деньги «на дело Отчизны».
— А что за дело?
— Вы не догадываетесь? На революцию! Двадцать пять лет жили под пятой у Паскевича, пикнуть не смели, смотрели, как он вешал людей, а сейчас, когда попался Добрый наместник, словно с цепи сорвались!
— Ну, какая там революция, — сказал я. — Наверное, собирают деньги на панихиды. Я сам вчера дал десять рублей, какому-то хлопцу. Вот и дали бы, вас оставили, бы в покое.
— Да что вы, пан! Вы, наверное, не знаете, что делается в Варшаве с панихидами? С ума сойти можно, сколько в городе хулиганства.
— Кто же все затевает?
— Красные сморкачи! Хотят свободную Польшу, Литву, Волынь, Подолию и Украину. Хотят немедленно… А еще есть в Варшаве белая партия. Та говорит иначе: свободная Польша — это хорошо, но торопиться не надо. Она придет через тысячу лет, а мы ссориться ни с кем не будем. Вот красные сморкачи их и дразнят — «милленерами». Вчера на Медовой кричали: «Даешь Жечь Посполиту!» А на прошлой неделе на Маршалковской улице разбили всю цукерню вдребезги.
Я так и не допил свой кофе. В окно кто-то ударил, со звоном посыпались стекла, увесистый булыжник ворвался в кондитерскую и плотно уселся в пирог среди кремовых завитушек и розочек.
— Сморкачи! — закричал кондитер, бросаясь к дверям и запирая их на ключ. — Скорее, пан, уходите. Не дай бог, с паном случится несчастье!
Как бы в ответ на это из-за окна донеслось душераздирающее мяуканье.
Я поспешил выйти задним ходом вместе с кондитером, который стремглав побежал за полицией. Чем кончилось дело, я так и не узнал.
На другой день кондитерская на Медовой была закрыта, а около нее валялась масса осколков. Окна были выбиты, как и застекленная дверь.
Так я еще раз услышал о том, что Варшава продолжает грезить о Жечи Посполитой. Тридцать лет Польша прожила после несчастного нашего похода на Волынь, имела время подумать о нем и, выходит, не подумала…
Из этого я сделал вывод, что идеи, подобно деревьям и камням, переживают людей.
Глава 79
На другой день после скандала на Медовой улице я опять ходил на Новый Свет, 45. Напрасно!
Грустно, что прошло столько дней зря, но ведь Эдвард и в мыслях не мог иметь, что я живой да еще вздумаю приехать в Варшаву. Я взял Яна Дуклана Охотского и пошел в Саксонский сад, где когда-то гулял со Скавроньскими. Погода была солнечная и теплая.
Усевшись недалеко от фонтана, я наблюдал за гуляющими. Провезли в коляске больного старика, поставили коляску на солнышке. Старик дремал. У него было восковое лицо. Кажется, он видел во сне что-то хорошее — улыбался и даже причмокивал. Может быть, грезилось прошлое? И все же нехорошо заживаться до такого возраста, если сам уже ничего не можешь… Прошли какие-то элеганты в измятых шляпах с паннами в траурных платьях. Это мне показалось странным. Архиепископа уже похоронили и можно было бы снять траур. Пробежали дети, гоня черные обручи. Около фонтана появилась красивая пани с крошечным мальчиком, оба в трауре тоже… Мальчик отбежал от матери, и она окликнула его:
— Конрадек!
Это первое опубликованное произведение в жанре исторической прозы интересного, но незаслуженно теперь забытого Куйбышевского писателя И.В. Корженевской. Оно очень автобиографично-это она сама выведена под именем Ксении Юрковой.. Человек сложной судьбы - прошедший детский дом, блокаду. Ее жизнь - сама по себе отличный материал для исторического романа. Ее нет в этом мире с 1973 года, однако ее герои все еще живы в ее произведениях. Сеть, как известно, помнит все. Так пусть ее книги обретут кусочек своего пространства, где они будут жить вечно.ddv 2019v.
Эта повесть о мальчиках и бумажных змеях и о приключениях, которые с ними происходят. Здесь рассказывается о детстве одного лётчика-конструктора, которое протекает в дореволюционное время; о том, как в мальчике просыпается «чувство воздуха», о том, как от змеев он стремится к воздушному полёту. Действие повести происходит в годы зарождения отечественной авиации, и юные герои её, запускающие пока в небо змея, мечтают о лётных подвигах. Повесть овеяна чувством романтики, мечты, стремлением верно служить своей родине.
Книга рассказывает историю рождения и эволюции секретных служб негласной оперативной технической деятельности и оперативного документирования (подслушивание и наружное наблюдение) органов госбезопасности и внутренних дел Украинской советской социалистической республики (УССР) и современной Украины, занимающихся негласным снятием информации с электронных коммуникаций «подозрительных» объектов и слежкой за ними. В ней приведены реальные факты из службы «слухачей» и «топтунов», а также воспоминания ветеранов этих самых законспирированных подразделений украинских спецслужб и правоохранительных органов.
Сказание о жизни кочевых обитателей тундры от Индигирки до Колымы во времена освоения Сибири русскими первопроходцами. «Если чужие придут, как уберечься? Без чужих хорошо. Пусть комаров много — устраиваем дымокур из сырых кочек. А новый народ придет — с ним как управиться? Олешков сведут, сестер угонят, убьют братьев, стариков бросят в сендухе: старые кому нужны? Мир совсем небольшой. С одной стороны за лесами обрыв в нижний мир, с другой — гора в мир верхний».
Однажды к самому уважаемому одесскому ювелиру Карлу фон Мелю пожаловала очаровательная молодая дама, явно из высшего света. Представившись женой известного психиатра, она выбрала самые изысканные и дорогие украшения. Фон Мель и не догадывался, что перед ним великая воровка Сонька Золотая Ручка. И что он окажется втянутым в одну из самых скандальных афер ХХ века. В этой книге — истории о королевах одесских банд. Сонька Золотая Ручка, «баронесса» Ольга фон Штейн, юная Маргарита Дмитриевская по кличке «Кровавая Маргаритка»… Кто они? Жестокие предводительницы преступных группировок, легендарные мошенницы и аферистки или просто женщины, изящно мстившие миру за сломанные судьбы?
Серо Ханзадян — лауреат Государственной премии республики, автор книг «Земля», «Каджаран», «Три года 291 день», «Жажду — дайте воды», «Царица армянская» и др. Предлагаемый роман талантливого прозаика «Мхитар Спарапет», выдержавший несколько изданий, рассказывает об историческом прошлом армянского народа — национально-освободительном движении впервой половине XVIII века. В тяжелую пору испытаний часть меликов и церковной знати становится на путь раскольничества и междоусобной борьбы. Мхитар Спарапет, один из народных героев того времени, сумел сохранить сплоченность армянского народа в дни тяжелых испытаний и возглавил его в борьбе за независимость своей родины.
В книге Владимира Семенова «Кремлевские тайны» читателя ждут совершенно неожиданные факты нашей недавней истории. Автор предлагаемого произведения — мастер довольно редкой в Московском Кремле профессии; он — переплетчик. Через его руки прошли тысячи и тысячи документов и… секретов, фактов, тайн. Книга предназначена для самого широкого круга читателей, ведь в тайнах прошлого сокрыты секреты будущего.