Он искренне привязался к ребятам из Володиной группы и с радостью встречал их, когда они возвращались с очередного задания.
Еще по пути на фронт немецкий коммунист сомневался, станут ли разбираться с ним, дадут ли сказать хоть слово, если он попадет в плен. Встреча с юными партизанами развеяла эти сомнения, и с тех пор Фридрих полюбил их. Он с удовольствием проводил бы как можно больше времени с подрывниками, но опасался надоесть им.
Закинув руки за голову, Володя лежал на нарах. Увидев Фридриха, он поднялся.
— Я пришел сказать здравствуйте, — кивнул головой Бауер и спросил, сомкнув обе руки кольцом: — Правда, что фашисты на Волге так? Паулюс воет, как волк: у-у-у…
Ребята засмеялись, поняв, почему пришел Фридрих. Трудно было ему жить, не зная своей дальнейшей судьбы. Он понимал, что решить ее может только советский народ. А когда Володя подтвердил, что под Сталинградом действительно окружена шестая гитлеровская армия, немец на радостях вытащил из кармана фотографию и расцеловал ее.
— Марта, детки, ваш отец жив, — сквозь слезы глядя на расплывающиеся изображения родных, произнес он. — Скоро мы будем вместе, а когда-нибудь приедем в гости в Советский Союз.
Известие о битве на Волге, словно эхо, разносилось по деревням, подбадривая людей, вселяя в них веру в освобождение от фашистского ярма. Партизаны каждый день слушали по радио сообщения о положении на фронте. Теперь Володя особенно болезненно переживал, видя в бинокль на железнодорожных платформах танки, артиллерию и другую технику, направлявшуюся на фронт. Юноша был уверен, что победа над врагом в значительной мере зависит от партизанских подрывников. Как только зажила рана на руке, он попросил у командования разрешения взорвать водокачку в Жлобине. Пускай воду на паровозы таскают вручную, все же на некоторое время застопорится движение поездов. Посоветовавшись с комиссаром, командир согласился.
Зимой партизаны стали более осторожными. Чтобы враг не попал в расположение отряда, кроме часовых, вокруг лагеря пришлось выставить секретные дозоры.
Начинало светать, когда диверсионная группа вышла из леса и по подмерзшему болоту направилась к Дубовой Гряде. Тропинку запорошило снегом. Володя шел первым. Дойдя до болотистой речки, не замерзающей и зимой, он настороженно остановился: берега речушки соединяло только одно бревно, остальные исчезли. На противоположном берегу, между кустами, извивалась такая же тропинка.
— Тут кто-то побывал, — негромко сказал Володя. — Не может быть, чтобы свои разрушили мостик.
«Ж-ж-ик!» — послышался с другого берега непонятный звук. Командир схватил Миколу за руку и присел. Притаились и остальные. Странный звук за рекой повторился.
— Отползать! — почти шепотом приказал Володя.
Партизаны один за другим поползли за большой лозовый куст. Там поднялись на ноги и осторожно направились к дороге, по которой крестьяне возили сено, чтобы обойти кладку стороной.
— В опасных местах нужно прислушиваться и присматриваться ко всему, — напомнил Володя.
— Разве здесь опасное место? — удивился Иван.
— Вышел из лагеря, и дальше каждый шаг опасен. Ты не понял, Микола, что это там жикало?
— По-моему, пружина затвора.
— Верно, у пулеметов оттянули затворы. За речкой засада, но почему именно там? Неужели фашисты век ночь просидели?
— Жаль, противопехотных нет. Мы бы их малость проучили, — сказал Микола. — Скоро совсем светло будет. Давайте обойдем с тыла и узнаем, кто там…
Группа выбралась на опушку леса и остановилась за косматыми сосенками. Через час хлопцы увидели человек двадцать немцев в белых маскировочных халатах.
— Федя, секани из пулемета, погрей их, — попросил Анатолий.
— Далеко, патронов жалко, — возразил командир. — Да и незачем себя обнаруживать.
— Вот дураки, разобрали кладку, — засмеялся Микола.
Но Володя не согласился с ним:
— Нет, фашисты не дураки. Вся их беда в том, что они наших людей считают дураками.
Гитлеровцы скрылись за пригорком. Партизаны повернули к болоту и направились в Дубовую Гряду. Там Володя хотел переодеться, чтобы пойти в Жлобин.
Собрался он быстро, да так, что теперь юношу трудно было узнать. Надел выцветшую бобриковую свитку, подпоясался сыромятным ремнем, на ногах — стоптанные валенки. Обыкновенный деревенский хлопец, да и только! Но в карманы опустил две гранаты и пистолет. Зина провожала Володю за деревню.
— Я на тебя обижена, — сказала она. — Обещал, что всегда будем вместе, а идешь один.
— Зиночка, я тебя никогда не оставлю. В городе буду — и ты со мной, в деревне — тоже. Не думай ничего плохого, все будет в порядке.
Девушка долго смотрела ему вслед.
В Жлобине в тот день всюду были вывешены флаги с широкими черными лентами. Володя не знал, в чем дело. Может быть, погиб какой-нибудь важный чин? На привокзальной площади, построившись прямоугольником, стояли немецкие солдаты. Некоторые из них, словно гуси, выскочившие на колючий снег, часто топали ногами. Все внимание гитлеровцев было приковано к наспех сделанной из фанеры трибуне. Наконец на нее осторожно поднялся немецкий генерал. Выбросив руку вперед, он каркнул, как старая ворона:
— Хайль Гитлер!
