Шли дни. Командование так и не узнало, что командир диверсионной группы ранен. Отряд готовился к подходу, а куда — Володе пока не говорили.
— Что это за секретная операция у нас готовится? — не выдержав, спросил он у Сергеева.
Тот усмехнулся и ответил, что ему, пожалуй, об этом не нужно знать.
— Большего секрета, чем ваше нахождение в хлеве пожалуй, не было, — Володя сделал ударение на послед них словах.
— Ну и ядовитый же ты стал, чертяка, — засмеяло комиссар и взял юношу за руку.
Тот невольно вскрикнул.
— Ты ранен?
Пришлось признаться.
— Почему скрывал?
— Думал, само заживет.
— А мы как знали, когда решали, какую группу ставить для охраны лагеря. Отряд уходит взрывать мост через Березину. Разведка установила, что гитлеровцы усилили охрану мостов, но, надеюсь, удастся разбить с помощью минометов.
— Ни пуха вам, ни пера. Придется мне малость сидеть: рукой не могу пошевелить.
Сергеев сообщил, что суд над полицаями состоится после возвращения отряда в лагерь. На допросе выяснилось: Василь участвовал в массовых расстрелах советских людей в районе Жлобина, собственноручно расстрелял командира Красной Армии, живыми бросал еврейских детей в яму. По его доносу арестовали Савку, который теперь на каторжных работах в Германии. А Лиду все еще держат в тюрьме. Его сослуживец попал в полицию не по собственной воле, а по принуждению гитлеровцев, называвших это мобилизацией.
После обеда в лагере осталось совсем немного партизан. Без дела Володя сидеть не мог и, вырезав кусок дубовой коры, принялся распаривать его. Зина спросила, для чего понадобилась кора, но юноша не ответил. Долго наблюдала она за непонятной работой Володи, наконец догадалась:
— Знаю! Ты хочешь вырезать барельеф Ленина, да?
— А помнишь нашу школьную газету «Искры Ильича»? Я в ней всегда Ленина рисовал. Скоро Октябрьские праздники. К этому времени и барельеф закончу.
Отряд вернулся на следующий день к вечеру. Володя, услышав, как по корням деревьев застучали колеса телег, поспешил навстречу. Или от усталости, или от постигшей неудачи лица партизан показались ему необычно суровыми. Увидев юношу, учитель Деревяко сказал:
— Наконец-то и мне посчастливилось увидеть красоту мощных ночных взрывов.
— Если наших взрывов, так хорошо, — улыбнулся Володя.
— Наших, конечно, наших! Мост взорвали, но и нам не повезло: двое убиты, пятеро ранены.
— Кто погиб?
— Один местный, из Ольховки, а второй — пулеметчик, родом из Саратовской области. Под Гомелем попал в окружение и остался здесь.
— Знаю, его доктор Ярошев рекомендовал. Хороший был парень. Как же это?
— Связь с Красным Берегом мы перерезали, охрану разогнали, но очень долго провозились на мосту. Откуда ни возьмись — машина с немцами, и давай они из минометов и пулеметов бить. Пули не доставали, а мины засыпали мост и шоссе. Если бы не эта проклятая машина…
— Почему же дорогу не заминировали?
— Да ведь связь ликвидировали. Никто не думал, что немцы неожиданно нагрянут.
Сергеев послал Федю Кисляка за доктором.
Утром приехал Ярошев. Из землянки вынесли тяжелораненого партизана. У него была пробита осколком мины грудь, и парень, часто дыша, стонал. Доктор сделал укол, начал вынимать осколок. Раненый громко закричал от боли — и весь лагерь будто замер. Не было слышно ни смеха, ни разговоров, ни даже шагов и лесного шума. Часовой, охранявший землянку, где сидел Василь, издали наблюдал за тем, что делает врач.
А Василю показалось, что это кричит его напарник-полицейский. «Или режут, или ноги на огне жгут», — подумал полицай, прислушиваясь к шагам часового. Но они почему-то затихли. Шайдоб осмотрел все углы землянки и в одном из них вырвал большой корень. Потом стал копать руками и обломком корня яму. Не слыша шагов снаружи, он лихорадочно рыл лаз в песчаной почве, как лисица, забираясь глубже и глубже. Запах земли казался таким же, как на кладбище во время похорон отца, и Василь спешил вырваться на поверхность. Последний кусок дерна он подмял под себя вместе с молоденькой березкой и, высунув голову из образовавшейся дыры, полными страха глазами осмотрелся вокруг. Было тихо. И, подняв плечами пласт гнилых листьев, полицай на четвереньках заспешил к ближайшей густой елке.
В ту же минуту чья-то сильная рука схватила его за ворот и прижала к земле.
— Отпусти, ты же свой хлопец, — взмолился Василь. — У меня есть золото. Я тебе…
Грянул выстрел. Со всех сторон к землянке сбегались партизаны. Вскинув винтовку на плечо, навстречу им шагнул Анатолий. «Жаль, легкая смерть досталась этому гаду», — подумал он.
— Ты что сделал? — крикнул Володя, увидев убитого Шайдоба. — Его же сегодня судить должны были!
— Судить? А если он убежать хотел? Вот и не удержался…
