Друзья поневоле - [8]
Изучение различных аспектов истории бухарских евреев в рассматриваемый период (1800–1917 годы) затруднено отсутствием исследования их правового положения в Туркестанском крае в течение его полувекового существования. Колоссально сложное российское законодательство о евреях вообще, а о бухарских евреях – в особенности было одной из причин плохого изучения этого вопроса. Такие известные исследователи истории правового положения еврейского народа в России, как Юлий Гессен и Исаак Левитац, а вслед за ними и другие историки, показывая бесправность евреев по русскому законодательству, не комментировали статус бухарских евреев. До сих пор были сделаны попытки исследовать лишь отдельные этапы правового положения бухарских евреев по русскому законодательству. Михаил Занд рассмотрел их правовое положение в 1860 – 1880-х годах, а Дов Ярошевский представил историю принятия Советом министров России постановления 1908 года об отсрочке выселения бухарских евреев – иностранных подданных[62]. Между тем отношение русских чиновников к бухарским евреям и законодательство о них менялись на протяжении всего русского управления краем. Попытки проследить эту динамику были сделаны в СССР на рубеже 1920 – 1930-х годов Залманом Амитиным-Шапиро и Михаилом Левинским[63]. Но и они располагали ограниченным количеством источников, и поэтому многие нюансы правового положения бухарских евреев в «русский» период не были ими рассмотрены. Кроме того, Амитин-Шапиро был вынужден придерживаться официального советского подхода в освещении исторических событий.
Из-за слабой изученности данного вопроса я счел важным посвятить ему вначале свое исследование на степень магистра в Ташкентском университете (и я благодарен руководству его исторического факультета за утверждение этой темы в 1989 году, что было сделано вопреки продолжавшемуся в вузах СССР инертному табуированию еврейской тематики), а затем, в рамках Еврейского университета в Иерусалиме, – докторскую работу под названием «Отношение русской администрации к бухарским евреям и их правовое положение в Туркестанском крае в 1867–1917» (2003). В ней я углубил и расширил тему на основе других источников и новых знаний о еврейской истории, которые к тому времени приобрел. Этот труд стал основой предлагаемой вашему вниманию монографии.
В ней, кроме собственно правового положения, рассматриваются также вопросы социально-экономической, общественно-религиозной и культурно-образовательной жизни бухарских евреев. Помимо того, исследуются их демография и этнокультурные отношения. Выбранная тема дала мне уникальную возможность не только изучить эту самобытную общину, но и проанализировать подходы к ней со стороны местной и высшей администраций Российской империи. Эти подходы видятся очень специфичными, даже экспериментальными, в ландшафте общего отношения русской власти к евреям, сохранявшим свою приверженность Талмуду.
Разобраться во всех тонкостях русского законодательства, проследить мотивацию отношения к бухарским евреям со стороны администраторов, сравнить ситуацию с правовым положением других еврейских этнических групп и рассмотреть имперскую политику по отношению к бухарским евреям в контексте колониального проекта в Средней Азии вообще – вот те задачи, которые стояли передо мной. Для их разрешения был проанализирован и подвергнут сравнению следующий спектр опубликованных и неопубликованных источников, представляющих собой три основных вида:
● Еврейские источники. К ним относятся выходившие в исследуемый период еврейские газеты на иврите, еврейско-таджикском диалекте и русском языке, а также мемуары, письма, письменные и устные семейные предания бухарских евреев.
● Общие печатные источники, к которым относятся статьи и заметки в среднеазиатских и российских газетах, сообщения путешественников, мемуары и статистические отчеты.
● Архивные материалы, хранящиеся в Узбекистане, России и Израиле, содержащие в основном переписку российских государственных ведомств о бухарских евреях.
На самом раннем этапе исследования, в 1989 году, я воспользовался составленным в первой половине 1930-х годов машинописным «Указателем литературы о среднеазиатских евреях на русском языке, 1822–1917» Залмана Амитина-Шапиро и Исая Пульнера. Этот неизвестный многим исследователям указатель, найденный в архиве Государственной библиотеки Узбекской ССР (ныне – Национальная библиотека Узбекистана) имени Алишера Навои и содержащий 549 упоминаний бухарских евреев, сослужил мне добрую службу, прекрасно дополнив изучаемые мной тогда и позже материалы Центрального государственного архива Узбекистана. И хотя в книгохранилищах разных частей света так и не были обнаружены несколько десятков из этих упоминаний, с тех пор мне удалось дополнить данный список более чем тысячью других упоминаний только на одном русском языке. Безусловно, и новый список вряд ли является полным, но все же с большой долей уверенности можно предположить, что этот возможный недостаток мало отразился на изложенных в исследовании фактах и выводах. Это подтверждают найденные и использованные в работе многочисленные источники на иврите, таджикско-еврейском, английском, а также отдельные источники на французском, немецком и других языках. Все перечисленные источники и справочная литература не всегда дают возможность установить имена или даже инициалы отдельных лиц, упоминаемых в монографии. Фамилии и имена бухарских евреев и мусульман приводятся в том виде, в каком они используются в источниках.
