Друзья из шкафа - [3]
Они выходят, на ходу составляя список покупок.
ЖАК: Вода, молоко…
ОДИЛЬ: Туалетная бумага, бумажные полотенца…
Жак и Одиль бегут в супермаркет.
Ги и Жюльетта пользуются отъездом Одиль и Жака, чтобы выбраться из шкафа.
ЖЮЛЬЕТТА: (зрителям) Сначала маленькое уточнение. Нас зовут не Ги и Жюльетта, а Андре и Изабелла, просто Жак и Одиль не нравится наши имена, поэтому пришлось их сменить.
ГИ: (зрителям) Это записано в договоре продажи. Покупатель имеет право по своему усмотрению менять имена купленных друзей. Протестовать было бы бессмысленно.
ЖЮЛЬЕТТА: Сначала они нас звали Жиль и Алиса, но в конце концов имя Алиса напомнила Одиль коллегу по работе, которую она не любила…
ГИ: А Жак считал, что Жиль звучит по — дурацки. Так что они решили звать нас Ги и Жюльетта. Ну и что, почему бы и нет.
ЖЮЛЬЕТТА: Возможно, что они поменяют их снова. Если честно, это нас беспокоит меньше всего.
ГИ: Да… (пауза) Вы задаетесь вопросом, что с виду нормальных людей может заставить продать себя, не так ли?
ЖЮЛЬЕТТА: К несчастью, это очень просто…
ГИ: У нас больше не было выбора…
ЖЮЛЬЕТТА: Мы стояли на краю пропасти…
ГИ: Заблокировали наши банковские счета…
ЖЮЛЬЕТТА: Выселили из дома…
ГИ: У нас нет никаких родственников, некому прийти нам на помощь…
ЖЮЛЬЕТТА: Улица нас ждала с распростертыми объятиями…
ГИ: Между улицей и шкафом мы выбрали шкаф.
ЖЮЛЬЕТТА: И не жалеем об этом.
ГИ: Нет, не жалеем.
ЖЮЛЬЕТТА: Жак и Одиль совершенные козлы, но не злые.
ГИ: Я бы не сказал…
ЖЮЛЬЕТТА: Ты не считаешь их полными козлами?
ГИ: Да, считаю. Но ты говоришь, что они не злые, а с этим я не согласен. Они злые козлы.
ЖЮЛЬЕТТА: Как и все остальные, ни больше ни меньше.
ГИ: Их не беспокоит то, что мы живем в шкафу.
ЖЮЛЬЕТТА: Нет, конечно, но зато они нас кормят.
ГИ: Если они хотят, чтобы мы не протянули ноги, они чуть — чуть обязаны это делать.
ЖЮЛЬЕТТА: Скажем так, что они обычные, ни больше ни меньше.
ГИ: Мерзавцы!
ЖЮЛЬЕТТА: Они что, нас стегают? Они нас насилуют с утра до вечера? Заставляют курить крэк, пить соленую воду, чтобы посмотреть, как мы мучаемся? Ты что, обязан орать «Вперед, Марсель!», хотя они знают, что ты болеешь за «Пари Сен — Жермен»?
ГИ: Нет — нет, слава богу, что нет.
ЖЮЛЬЕТТА: Вот я и говорю: они нормальные, ни больше ни меньше.
ГИ: Как тебе угодно. В любом случае, это не важно, мы принадлежим им, и точка.
ЖЮЛЬЕТТА: По крайней мере, мы вместе!
ГИ: Это правда, нас могли распродать поодиночке.
ЖЮЛЬЕТТА: Как бедняжек Мартину и Роберта! Помнишь, как Мартина выла, когда новые собственники приехали за ней… Мне потом целый месяц снились кошмары…
ГИ: Было достаточно, чтобы начальника нашего отдела захотел позабавиться… И нас разлучили бы.
ЖЮЛЬЕТТА: Или чтобы его внезапно попросили продать одного друга, без пары…
ГИ: Мы избежали худшего!
ЖЮЛЬЕТТА: Ах, мой дорогой, я тебя люблю!
Обнимаются. Затемнение.
Второй вечер
Жак открывает дверь шкафа.
ЖАК: О-ля-ля, друзья мои, выходите, пожалуйста, друзья мои, мы вместе проведем прекрасный вечер!
ОДИЛЬ: О да! Мы будем говорить о литературе, живописи, танце, архитектуре, духах (Жюльетте) Я обожаю твои духи, но я не хотела бы поменяться ни за что на свете!
ЖЮЛЬЕТТА: Как я тебя понимаю, как я тебя понимаю, мы с тобой будто сестры!
ОДИЛЬ: Я не готовила вам, у меня не было времени, и потом, мы уже пообедали.
ЖАК: Причем очень вкусно пообедали. Настоящее объедение!
ОДИЛЬ: Но мы можем выпить по стаканчику…
ЖАК: Налить вам? В старой бутылка дешевого вина еще немного осталось. Или воды из-под крана?
ЖЮЛЬЕТТА: Воды из-под крана с удовольствием!
ГИ: О да! Стакан воды, я так хочу пить!
ЖЮЛЬЕТТА: Ничего так не утоляет жажду, как большой стакан прохладной водопроводной воды!
ОДИЛЬ: У нас только маленькие стаканчики, а вода теплая.
ГИ: Важно не то, что тебе наливают. А то, как тебе это наливают!
ОДИЛЬ: Садитесь, прошу вас, вы же не будете стоять весь вечер!
Жюльетта и Ги делают вид, что не замечают отсутствия стульев для них. Они остаются стоять. Одиль и Жак садятся.
ОДИЛЬ: Итак, Жюльетта, прочла ли ты, наконец, последний роман «…»? Потрясающе! Увлекательно! Иногда даже становится страшно!
ЖЮЛЬЕТТА: Да — да, страшно! Действительно страшно!
ОДИЛЬ: Но какой финал, такой искусный! В нем столько остроумия, столько остроумия, он поднимается почти на уровень «…» Или «…»! Это два писателя, которых я обожаю больше всех остальных!
ЖАК: Прости меня, моя дорогая, но я не понимаю ничего из того, что ты говоришь… В твоих фразах не хватает имен собственных. Последний роман писателя «…» Он поднимается почти до уровня писателя «…» Или писателя «…» Это же не имеет смысла!
ОДИЛЬ: Вот оно что! Однако я эти фразы выучила наизусть на курсах ведения беседы, и я уверена, что употребила их правильно!
ЖЮЛЬЕТТА: Да, ты их очень хорошо употребила!
ГИ: Даже превосходно!
ЖАК: Только надо заменить многоточия именами авторов, иначе фразы не имеют смысла.
ОДИЛЬ: Если ты так говоришь, я верю тебе, ты ведь так умен. Но какими именами?
ЖАК: Ну я не знаю… Лафонтен, например.
ОДИЛЬ: Да — да, Лафонтен, я его обожаю, окей, начну снова… Прочла ли ты последний роман Лафонтена? В нем столько остроумия, он поднимается почти на уровень Лафонтена! Или Лафонтена! Это два писателя, которых я обожаю больше всех остальных!
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.