Друзья боевого мага - [13]

Тартак был занят. Он пытался хоть что-нибудь увидеть левым глазом. Глаз заплыл (Тыр удачно залепил кулаком, когда Тартак чуть раскрылся) и видеть белый свет не желал. Тирады отца до слуха не доходили. Да, в общем-то, Тартак и не пытался прислушиваться. Он считал, что был прав. А значит, правоту надо отстаивать, не смотря ни на что.

Ротона, молча, слушала разглагольствования Таргума, не вмешиваясь. Возвращение с Тохтутоя было омрачено хмурым видом Таргума и Тартака. То, что Ротона сначала приняла за боевые ранения, оказалось следами драки с вождем.

Да, Тартак вырос и уже не давал себя в обиду, но Ротона даже не ожидала, что он решится не дать себя в обиду и с Великим Тыром.

— Отвечай! — Таргум встал перед Тартаком, уперев в бока руки.

— А чего он? — отозвался Тартак. — Он назвал меня слабым и мардуком. Ну, и еще многими словами. Это уже потом, после драки.

— Ну, может быть, если вспомнить, как выглядел Тыр, когда я прибежал, слабым он тебя зря назвал, — задумался Таргум. — Но мардуком он тебя назвал правильно! О горе мне! Мало того, что сынок — шаман недоделанный, так он еще и с вождями дерется!

— Что? — Тартак даже подскочил на месте, забыв на минутку о проблеме с глазом.

— То, что слышал! — огрызнулся отец. — Теперь на тебя волком смотрят, и шаман, и вождь. Что делать будем?

— Лучше всего будет, если он на время исчезнет, — заметила, молчавшая до сих пор, Ротона. — Помнишь, как мы переживали гнев Тыра в дальних пещерах? Вот Тартак пусть туда и отправляется. Еду ему мы будем носить, а он пусть там посидит и подумает над своим поведением.

— Правильно! Молодец ты у меня! — решил Таргум. — Собирай вещи!

— А что я там делать буду? — осведомился Тартак.

— Думать над своим поведением. У тебя что, после затрещин Тыра со слухом проблемы?

— Что, вот так все время и думать? — неприятно удивился Тартак.

— А ты чего хотел? — отец злорадно улыбнулся. — Ничего! Порой и нам думать бывает не вредно. Если ты не понял, то отправка в дальние пещеры — это наказание. А какое же наказание без мучений? Ну, можешь еще отрабатывать тот прием, что я тебе показывал. Он у тебя еще плохо выходит.

— Батя! Да я же там от скуки загнусь! — взмолился Тартак.

— А тут ты от чьей-нибудь палицы загнешься, — свирепо парировал Таргум. — Причем, второе — вернее. Сафур раньше тебя не решался трогать, а сейчас, когда Тыр на тебя зол, может и решиться. А сам скажет, что это, мол, духи постарались. Спрашивай потом у них: действительно это они, или нет. А так мы тебя, с помощью этих самых духов, отправим в дальние пещеры, а Сафур пусть ищет, если есть такая охота. Потом вождь остынет, я с ним побеседую….

— Знаю я ваши беседы! — сварливо заметила Ротона.

— Для дела! — безапелляционно заявил Таргум. — Спасать этого гхмыра-то надо!

Тартак уныло рассматривал внутренности пещеры, в которой ему предстояло пожить какое-то время. Скажем так: убогое зрелище!

Шаги уходящего отца уже давно стихли, и вокруг царила самая настоящая мертвая тишина. Дело в том, что дальние пещеры находились среди скал, лишенных даже намека на какую-нибудь растительность. Ну, а кого могут заинтересовать мертвые камни? Вот и не было тут никакой живности. А раз нет живности, то и звуков как таковых не имеется. Разве что, посвист ветра да раздраженное сопение Тартака.

Впрочем, долго только сопеть деятельная натура тролля не смогла. Как хорошо, что он с собой прихватил заготовку для топора! Выбрав подходящий камень, Тартак с упоением начал подгонку. Ведь башку беербока надо чем-то отрубить? Палица — это для предварительной беседы, а топор для того, чтобы поставить окончательную точку!

Беербок — был легендарным животным у троллей. Добыть его зубы, повесить голову этого гигантского медведя над своим очагом, было пределом мечтаний многих славных воинов. Да вот беда: слишком редким, слишком сильным и опасным был этот зверь. Не многие решались вступить с ним в бой. Да и из этих немногих, единицы оставались после этого живыми. Само собой, что после такого подвига их имена становились легендарными.

Тартак решил, что его имя будет неплохим украшением этого короткого списка. Как известно: тролль сказал — тролль сделал! А Тартак был троллем. Вот так, упоенно затачивая лезвие топора, Тартак и провел остаток этого дня.

Второй день, впрочем, как и последующие, не очень отличался от предыдущего. Тартак упоенно возился со своим новым топором. Сделал топорище. При помощи бараньих жил хорошенько укрепил металлическую часть. Отточил топор так, что можно было порезаться при неосторожном движении.

Наконец, выкарабкался из пещеры, щурясь от яркого солнца. Сладко, до хруста, потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Поохотиться, что ли?

Мягким ходом направился к проему в скалах. Там начинался небольшой лесок, где водились кабаны и всякая другая живность. Всякая другая живность Тартака не интересовала, как несъедобная. Ну, что там кушать-то? А вот кабан — самое то!

И надо же! Именно в проходе перед троллем мелькнуло что-то темное. Тартак, даже не раздумывая особо, метнул топор. Но фигура оказалась на удивление шустрой и резко увернулась от метательного снаряда.