Друри Лейн - [259]

* * *

Но найти не удалось ничего. С помощью доктора Чоута инспектор Тамм расспросил всех рабочих в Британском музее — декораторов, маляров, каменщиков и плотников — о событиях вчерашнего дня. Никто не видел мужчину в синей шляпе входящим или выходящим из Комнаты Сэксона, никто точно не помнил передвижений исчезнувшего Донохью.

Пейшнс, которую задержал в Комнате Сэксона мистер Роу, поспешила в читальню, где инспектор вел безрезультатный опрос рабочих.

— Папа, ты не возражаешь, если я не вернусь с тобой в агентство?

Вспомнив о своем отцовстве, инспектор напустил на себя суровый вид:

— Куда ты собралась?

— На ленч, — весело ответила Пейшнс, украдкой бросив взгляд в зеркальце на свой профиль.

— Ха! На ленч! — Инспектор выглядел мрачным.

— Очевидно, с молодым Роу, — усмехнулся доктор Чоут. — Для специалиста в такой серьезной области, как литература, этот парень слишком легкомыслен. А вот и он, — сказал хранитель, когда появился Роу с тростью и шляпой. — Вы вернетесь сегодня, Роу?

— Если смогу, — отозвался молодой человек. — Если Шекспир ждал триста с лишним лет, полагаю, он может подождать еще немного. Вы не возражаете, инспектор?

— Возражаю? — буркнул Тамм. — Какого дьявола я должен возражать? — И он поцеловал Пейшнс в лоб.

Молодая пара быстро вышла, поглощенная беседой, которая, начавшись с древности, грозила продолжаться целую вечность. Последовала небольшая пауза.

— Ну, — вздохнул инспектор, — пожалуй, я тоже пойду. Смотрите в оба, ладно? А если услышите что-то о Донохью, дайте мне знать. — Он протянул хранителю визитку, пожал ему руку и вышел из читальни.

Доктор Чоут задумчиво посмотрел вслед его широкой гориллообразной спине, потом похлопал краем визитки по скрытым бородой губам и, тихо насвистывая, вернулся в Комнату Сэксона.

Глава 6 Нужна помощь

— Я всегда думала, — сказала Пейшнс, поедая грейпфрут, — что литературоведы похожи на химиков — тощие сутулые молодые люди с фанатичным блеском в глазах и полным отсутствием сексапильности. Вы исключение из правила или я что-то упустила?

— Это я что-то упустил, — отозвался мистер Роу с набитым грейпфрутом ртом.

— Вижу, что это духовное упущение не повлияло на ваш аппетит.

— А кто сказал, что оно духовное?

Официант забрал кожуру и заменил ее чашками консоме.

— Прекрасный день, — заметила Пейшнс, быстро глотнув бульон. — Расскажите что-нибудь о себе. И передайте печенье.

— Лучше закажу коктейль. Джордж меня знает, а если нет, какая разница? Джордж, пару сухих мартини!

— Шекспир и мартини! — хихикнула Пейшнс. — Теперь я понимаю, почему вы, будучи ученым, напоминаете человеческое существо. Вы спрыскиваете пыльные страницы алкоголем, и иногда они горят, не так ли?

— Отчасти, — усмехнулся молодой мистер Роу. — Но вообще-то вы демонстрируете весьма привлекательное невежество. Я чертовски устал от ленчей с интеллектуальными женщинами.

— Вот нахал! — возмутилась Пейшнс. — Да будет вам известно, у меня степень магистра гуманитарных наук и я написала блистательную статью о поэзии Томаса Харди[218]!

— Харди? — переспросил молодой человек, морща прямой нос. — А, этот рифмоплет!

— Что вы подразумевали под своей остротой? В чем именно я проявляю невежество?

— В понимании духовной сущности старика Уилла. Девочка моя, если бы вы по-настоящему изучали Шекспира, то знали бы, что его поэзия не нуждается во внешней стимуляции. Она горит собственным огнем.

— Слушайте, слушайте, — пробормотала Пейшнс. — Благодарю вас, сэр. Никогда не забуду этот маленький урок эстетики. — На ее щеках вспыхнули два алых пятна, и она разломила печенье надвое.

Роу откинул назад голову и расхохотался, напугав Джорджа, приближавшегося с подносом, на котором стояли два запотевших стакана с янтарной жидкостью.

— Господи, да она, кажется, рассердилась!.. Поставьте мартини, Джордж… Зароем топор войны, мисс Тамм?

— Мисс Тамм?

— Дорогая!

— Для вас Пейшнс, мистер Роу.

— Очень хорошо, пусть будет Пейшнс. — Их глаза встретились над ободками стаканов, и оба рассмеялись, давясь коктейлем. — Теперь автобиография. Мое имя Гордон Роу. На Михайлов день[219] мне исполнится двадцать восемь. Я сирота. У меня удручающе маленький заработок. Думаю, что в этом году в команде «Янки» паршивый состав, Гарвард приобрел отличного квартербека, и если я буду смотреть на вас дольше, то у меня появится искушение вас поцеловать.

— Вы странный молодой человек, — промолвила покрасневшая Пейшнс. — Нет-нет, это не означает согласие, так что лучше отпустите мою руку — две леди за соседним столиком смотрят на вас неодобрительно… Боже, я краснею, как школьница, при одном упоминании о поцелуе! Вы всегда так легкомысленны? Я ожидала дискуссию об использовании инфинитива Джоном Мильтоном[220] или семейных проблемах перепончатокрылых.

— Вы ужасно симпатичная, — заметил Роу и атаковал свою отбивную. Некоторое время царило молчание, потом молодой человек серьезно посмотрел на Пейшнс, и она опустила взгляд. — Откровенно говоря, Пэт, — я рад, что вы позволили мне называть вас по имени, — я нахожу убежище в этой детской вульгарности. Я отнюдь не яркая личность и никогда не чувствовал себя способным блистать в обществе. Лучшие годы моей юности я посвятил образованию, а последнее время стараюсь потрясти мир открытиями в области литературы. Я ведь жутко честолюбив.