Другой Зорге. История Исии Ханако - [95]

В назначенный день Ханако проснулась рано утром, но, пока она приводила себя в порядок, появился Каваи, живший, как оказалось, по соседству — даже странно, что до сих пор они не встретились случайно. Сбор единомышленников назначили на 11 часов утра на станции Коганэи, но Каваи преложил зайти по пути в цветочный магазин при храме Китидзёдзи, чтобы потом не покупать букеты на кладбище. Выяснилось, что Каваи еще накануне сделал заказ, так что они с Ханако просто забрали три заранее подготовленных букета и прикрепили на них таблички с именами дарителей и одинаковой надписью на каждой: «Общество помощи жертвам дела Зорге — Одзаки».

Когда Исии и Каваи вышли на станции Коганэи, их уже ждали несколько мужчин, и Ханако представили каждого из них. Полным, тучным джентльменом лет пятидесяти, с бесстрастным выражением лица, был журналист и исследователь, член КПЯ, переживший два тюремных заключения Камияма Сигэо. Во время отбытия второго срока он познакомился в тюрьме с Одзаки Хоцуми и несколько раз видел самого Зорге. Он не скрывал радости от встречи с Ханако, о которой уже много слышал, и сделал ей комплимент по поводу цветущего внешнего вида — известие о ее тяжелой операции уже распространилось в кругу друзей.

Еще один неоднократно арестовывавшийся полицией член КПЯ, переводчик на японский язык произведений Маркса, Ленина и Антонио Грамши Исидо Киётомо оказался не менее элегантным джентльменом с импозантной проседью в волосах. Переживший два ареста социал-демократ Хосокава Кароку стал теперь депутатом парламента Японии и на встречу приехал на автомобиле — большая редкость по тем тяжелым послевоенным временам.

Позже на электричке подъехали еще трое. Мацумото Санъэки был коммунистом, входившим в руководство японских профсоюзов. Как и Мияги Ётоку, он был родом с Окинавы, где имел большие связи среди местных левых. Возможно, поэтому Мацумото Санъэки, как и Ито Рицу, до конца жизни (а умер он в 1998 году) подозревался в том, что навел японскую полицию на след группы Зорге через своего земляка. Наканиси Ко служил в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги в подчинении Одзаки Хоцуми и одновременно являлся его агентом, работавшим в интересах группы «Рамзая». Член японской и китайской коммунистических партий, он был арестован в 1942 году и приговорен к смертной казни, но его приговор так и не успели привести в исполнение. Чудом избежавший петли, после освобождения он, как и Хосокава, стал депутатом японского парламента. Хасэгава Хироси — еще один человек с бурной биографией в прошлом, в те дни уже являлся членом ЦК и политбюро КПЯ.

Добравшись до кладбища, все они первым делом отправились не к Зорге и не к Одзаки, а на могилу Мацумото Синъити, где возложили цветы, зажгли благовония и помолились. Мацумото был известен как один из лидеров КПЯ. Он работал журналистом, руководил Всеяпонским профсоюзом работников печати и тоже неоднократно был арестован полицией. С Одзаки Хоцуми он дружил еще с молодости, а когда того арестовали в октябре 1941 года, по мере сил помогал его семье. Умер Мацумото вскоре после окончания войны и опять оказался по соседству с Одзаки.

Группа двинулась дальше, к центру этого огромного города мертвых — одного из самых больших кладбищ Японии — Тама. Могила Одзаки Хоцуми тогда была большой, на ней росли слива и кусты. В центре, на небольшом возвышении, стояло каменное надгробие. Высеченные на нем вертикально иероглифы фамилии и имени казались тусклыми и неясными. Все вновь возложили цветы, зажгли благовония, а потом один за одним встали и низко поклонились надгробию. Ритуал повторился, но с небольшим дополнением. Депутат Хосокава подошел к надгробию и произнес короткую речь с описанием заслуг Одзаки перед Японией, а потом еще двое или трое из присутствовавших добавили по паре слов.

Теперь настала очередь Рихарда Зорге — его захоронение находится дальше всех от входа.

Подойдя, Ханако окинула придирчивым взглядом могилу и осталась довольна. Места не так уж много: всего 12 квадратных метров, зато есть каменная ограда, и стоит новенькая деревянная дощечка с именем Зорге. Накануне, специально для сегодняшнего дня, знакомый Камэяма приезжал сюда, чтобы прибраться, и написал имя поярче и поставил две белые хризантемы — свежие и красивые.

К удовольствию Ханако, все присутствовавшие с несколько преувеличенным, возможно, восхищением хвалили то, как она обо всем тут позаботилась, как красиво выглядит могила, и видно поэтому, как много сил вложила женщина в обустройство последнего приюта Зорге.

Ритуал повторился: возложение цветов, возжигание благовоний и короткая молитва. На этот раз добавилось фотографирование: могилы отдельно, а потом всех друзей вместе на ее фоне. Затем Камэяма кратко пересказал историю эксгумации и перезахоронения останков Зорге и произнес короткую поминальную речь. Панихиду продолжил Каваи, который, однако, Зорге почти не знал, а потому рассказывал не о нем, а об Одзаки. Сама Ханако выступать не стала. Слова теснились в ее груди, но она боялась расплескать их. Ей хотелось просто плакать, но и от этого она воздержалась. Она даже не могла понять, отчего хочется плакать — от печали по ушедшему любимому или от счастья признания и его и ее заслуг хотя бы небольшим кругом людей, которых она сама уважала и благодарила за то, что они сегодня были с ней.