Другой взгляд - [54]

— Что с моей рукой? — я сразу, как очнулся, понял, что не чувствую её, но подумал, что это может быть от обезболивающих трав и не стал себя напрасно накручивать. — Вы там хоть не оттяпали её? — я попытался левой рукой убрать с себя одеяло.

— Дурачок! — меня слегка треснули по ноге. — Не оттяпали, конечно, но когда Николас рассказывал что с тобой произошло и как он тебя бессознательного вез утром на лошади обратно, то мне становилось дурно.

— Так что там с рукой? — я все же убрал одеяло и увидел полностью перебинтованную марлей свою правую руку.

— Она была полностью в ожогах, но лекарь сказал, что резать не надо, а вот будет в ней чувствительность или нет вопрос времени. А ты можешь пошевелить хотя бы пальцами?

— Похоже нет. Я вообще её не чувствую, — остаться без рабочей руки ужасная участь, но не такая как если бы Гордон убил меня. Я невольно пошевелил всеми остальными конечностями перепроверяя их, так, на всякий случай. В этот момент в комнату вошел Аландор.

— Очнулся? — спросил он сонный, но счастливый.

— Куда я денусь, — улыбнулся я и глянул на часы — два ночи. — Получается я в отключке был сутки?

— Вообще-то двое суток, — ответил он и сел на кровать с другой стороны от Виолы. — Там Дороти на кухню кажется бежала? Виола может вы и мне что-то захватите поесть?

— Ой, ладно уж, секреты у них от меня, — но все же встала и, чмокнув меня в щечку, вышла.

— Чем там все закончилось? — поинтересовался я.

— А ты не помнишь?

— Кажется Шольц все же вживил себе Ишину подделку и упал замертво. Больше ничего не помню.

— Да, все так и было. Когда ты отключился, Шольц уже точно не дышал. Я забрал у него красный кристалл и поджег там все к пеням колючим. Такое зарево стояло, я еле успел отъехать, а оно еще и как взорвется синим пламенем, — он превратился в Николаса и протянул мне два кристалла: желтый — дающий знание и зеленый — бессмертие. Я даже не знаю чего бы мне хотелось пожелать из этого себе самому, хотя нет, знаю — ничего.

— Что тут было за два дня?

— Что было? Суды были, причём групповые. И похороны, к сожалению тоже групповые. Начали отстраивать и расчищать Замок. Будет лучше прежнего за счет особо бурных горожан.

— Кто бы мог подумать, что народ так легко заставить идти у человека, имеющего деньги, на поводу и идти против своих же людей, против своей совести, — начал злиться я и мне показалось, что я даже почувствовал легкое жжение в правой руке.

— Морт, не суди их так строго, — снисходительно сказал он, за что получил мой скептический взгляд в свою сторону. — Ну, посуди сам: им сказали, что их правитель обманщик вот они и взбунтовались воями правды, но ведь это и оказалась правда и не будь у нас такой способности, как у Виолы, то боюсь, правитель Аландор Блоклор был бы уже казнен и прославился бы как мерзавец. Никто бы и не вспомнил о его былых заслугах перед народом. А так он останется героем, который вчера возможно должен был погибнуть. Люди всего лишь стремились к правосудию. Это не те законы, к которым ты так привык, Морт. Это законы жизни и мы должны радоваться, что все так закончилось, — на это воцарилась тишина моего с ним несогласия.

Молчание нарушили вошедшие девушки с подносами еды и все печальное перешло на второй план.

— Спасибо тебе Морт, — произнес Ник, когда с едой было покончено, а девушки вновь удалились на кухню и взглянул на мою неподвижно лежащую руку. — Ты мог и не делать этого, но сделал. Поэтому ты должен меня понять… — он замялся.

— Ты о чём? — не понял я.

— Скажи, а ты правда ничего не чувствуешь правой рукой?

— Нет. Пока нет, но может быть чувствительность вернется.

— Полагаю, что вернется, — заулыбался он. — Но ты только не злись на меня, хорошо? — а я все больше впадал в недоумение, на что же он намекает. — Я когда на поляне увидел твою руку, то понял что её уже не спасти и скорее всего тебе грозит ампутация. А вот книга этого Гордона лежала открытой на той самой странице. Ему то уж было все равно, да и тебе тогда было от этого не больно, — быстро продолжал тараторить он, пока мой мозг наконец, не выдал догадку. — Понимаешь, ты мой друг, ты мне жизнь спас, я видимо находился в шоковом состоянии и возможно не совсем соображал что делаю …

— Подожди, — перебил я его. — Не хочешь ли ты сказать, что ты провел ритуал с моей рукой и красным кристаллом?

— Да, — и как-то по детски улыбнулся, осторожно касаясь моей руки. — Он точно там.

Я, не веря своим ушам, сглотнул и вновь прислушался к ощущением в моей руке. Нет, не так — к своей всемогущей и всесильной руке и ничего не почувствовав, рассмеялся. Это был вновь, такой не свойственный мне, истерический, переходящий в иронический смех.

— Моя убийственно крутая рука не может пошевелить и пальцем Ник, — отсмеявшись провозгласил я.

— Ну, это мы еще посмотрим, — уверенно улыбнулся мой друг и ушел, велев отдыхать и набираться сил.

Спустя полгода.

— Готово, — выдохнули мастера и отошли к остальной толпе, любуясь своим произведением искусства.

— Красота, — восхитилась женская часть, стоявшая в холле Замка.

— Она заслужила это, — сказала Дороти.

Рядом с ней стоял Эдвин и Тихон, которым было тяжелее всего смотреть на каменный памятник одиннадцатилетней девочки. Скульптура была выполнена во весь её рост, а точность выполнения заставляла думать, что это живая Иша стоит перед тобой и украдкой смотрит в сторону своей любимой оранжереи. Не хватало только одной детали.