Другой мир. Степная угроза - [8]

– Где Травка? – Я посмотрел вглубь, выискивая свою лошадку взглядом.

– Там она! Где же ей ещё быть?! В самом конце, слева. – Сообщил он. Вот оно как! Фёдор никогда бы не позволил такому случиться. Бедняга, так нелепо погиб. Я сжал зубы, а старик, тем временем, говорил о Травке. – Застоялась она. Забыли о ней все! Раньше-то, говорят, о ней бывший главный конюх лично заботился.

В этот момент мне стало очень стыдно за то, что я только сейчас вспомнил о своей лошади, а о Фёдоре не вспомнил вовсе! Надо бы найти его могилку, а заодно проведать Семёна и других парней, что погибли в те злосчастные осенние дни.

Я попросил у сторожа фонарь и пошёл в самый дальний конец конюшни. Внутри было значительно теплее, чем на улице. Конюшня была наполовину пустой. Часть коней находились где-то в пути. Стронга среди оставшихся тут лошадей не было, а в самом дальнем от входа стойле нашлась моя Травка. Я внезапно понял, что мой спонтанный приход на конюшню оказался неподготовленным. Я не прихватил с собой обычного лакомства, какое всегда старался взять сюда, когда посещал свою лошадку.

Травка меня узнала, радостно повела ушами, когда я позвал её, тихо отозвалась. Она переступала с ноги на ногу, показывая мне, что готова к выходу из конюшни. Я прошёл к ней, погладил её, прижался к ней головой. Умное животное почувствовало моё подавленное состояние и забеспокоилось. Мне хотелось заплакать, я еле сдержался. Вместо этого я подкинул Травке корма и, попрощавшись с ней, вышел на улицу.

Глава 2

Я проспал всё утро, потому что всю ночь мне снились какие-то ужасные сны, в которых я сижу на боевом коне, укрытом кольчугой, а впереди, передо мной на большом поле стоят две огромные армии. Слева, в первом ряду моей армии стоят щитоносцы с копьями, во втором ряду арбалетчики, а в третьем и четвёртом лучники. Все в стальных доспехах. Справа видны конные воины в красивых пёстрых одеждах поверх сверкающих доспехов. Это конные лучники. Передо мной отборная тяжёлая пехота в одинаковой форме.

А напротив нас расположилось войско врага. Чёрные стяги хищно хлещут на ветру. Пеший строй разномастных бойцов вытянулся в одну сплошную стену. Видно как в первом ряду вражеского войска пехотинцы потрясают своим оружием, стучат по своим щитам, и в такт стуку рвут глотки в жутком ритмичном выкрике. Врагов много, гораздо больше десяти рядов. Среди вражеского строя выделяются девять всадников. Других конных врагов нигде не видно. На всадниках нет никаких доспехов, но одеты они так, что сразу становится ясно – нормальный человек так одеваться не станет, а эти точно были ненормальными. В руках у каждого всадника длинный посох с навершием из маленького черепа. Было страшно представить, чьи это черепа. На теле чёрные длинные сутаны с капюшонами. Всё одеяние всадников было покрыто рунами и знаками, которые были для меня совершенно чужды. Ясно было одно – это как-то связано с магией. И впечатление было такое, что наездники и сами являются магами.

Во сне мне открываются новые жуткие детали. Например, лошади под всадниками не имеют глаз. В пустых глазницах сплошные раны, похожие на ожоги. Такое не могло случиться с бедными животными случайно. Отношение к этим извергам, творящим с бедными животными такое зло, становится резко отрицательным! У них нет ни чести, ни совести! Но к отвращению примешивается изрядная доля страха.

От магов веет ужасом и почему-то пахнет чем-то знакомым, высокотехнологичным. Так пахнет озон. Главный маг со шлемом из лосиного черепа поднимает свой посох вверх, параллельно земле и пехотинцы тут же смолкают. Слышен только бой огромных барабанов. Ритм этих барабанов нарастает, увеличивается, достигает пика, а затем, с последним самым мощным ударом, затихает. Вражеские маги в капюшонах тут же, не сговариваясь, но при этом одновременно, выдвигаются вперёд. Пехотинцы нестройной и неорганизованной толпой идут за ними следом, сохраняя постоянную дистанцию в полсотни шагов.

Я чувствую себя чужим в своём теле. Кажется, что моё тело действует отдельно от моего сознания. Приходится довольствоваться ролью пассивного наблюдателя. Я вижу, как моя рука поднимается вверх, приказывая всем нашим стрелкам приготовиться. Вражеские маги подходят на расстояние полёта стрелы, моя прямая рука опускается, вытягивается вперёд, указывая на врага, и в воздух взлетает туча стрел и болтов. Наши смертельные гостинцы не успевают пролететь и сотни шагов, как в тот же миг вражеский предводитель в костяном шлеме что-то кричит. Внезапный порыв бокового штормового ветра врезается в тучу смертельно острых снарядов, отклоняя их полёт, уводя их в сторону. А ветер тем временем крепчает и, продолжая кружиться, образует смерч, который подхватывает наши гостинцы, они беспорядочной шевелящейся массой начинают сбиваться в кучу. Через несколько секунд ветер так же резко исчезает, а наши смертельные подарки падают между двумя армиями грудой бесполезных острых, но уже безвредных палочек. Я приказываю всем приготовиться к бою, а тем временем восемь оставшихся магов указывают своими посохами на наших воинов и с их кончиков срываются белые молнии. Эти замысловатые, белые с голубым отливом, искрящиеся ослепительные ветви тянутся к копьям, щитам, шлемам и доспехам передних линий нашего войска. Соприкосновение электрических разрядов и металла взрывается искрами, криком и болью. Весь первый ряд тяжёлой пехоты, вместе с большей частью второй и третьей линий покорёженными куклами корчится на земле. Я вижу, что и другим шеренгам повезло немногим больше, у всего войска полнейший ступор, поэтому никто так и не успевает выстрелить снова. В то же время мой конь, поражённый остаточным электрическим зарядом, падает, попутно выбрасывая меня из седла. Как только моё тело, преодолевая судороги, встаёт на ноги, на наши шокированные войска налетает вражеская пехота.