Другое Место. Рассказы - [43]

— Святой Боже! — прошептал он хриплым от волнения голосом.

— Что такое? — раздался за спиной голос молодой женщины по фамилии Айкен, работавшей в отделе моды и светской хроники. — На Темзе что-то случилось? — И она подскочила к окну.

— Конечно, приятно посмотреть на старую добрую Темзу, — добавила она несколько секунд спустя, — но ничего интересного там нет. Я должна бежать, потому что знаю, где меня ждет кое-что интересное. Что с вами, мистер Воули?

— Она исчезла, — пробормотал он. — Не могу объяснить. Вы не поверите. А я видел.

— Мираж? Елизавету Первую на пути в Гринвич или куда-то еще, где она произнесла знаменитую речь об Армаде? Скажите мне… но только быстро, потому что мне действительно пора уходить.

Воули покачал головой.

— Вы недавно закончили колледж, мисс Айкен. Просветите меня… был ли город, страна, где возводили гигантские статуи… скажем, высотой в сто футов?

— А почему вы спрашиваете? Э… хорошо, только времени у меня нет. Ну… может, в Индии и ещё где-нибудь на Востоке. Нет? Как насчет Древнего Египта? Там любили всё огромное. Загляните в библиотеку. И при нашей следующей встрече расскажите мне о ваших находках.

Воули ей не рассказал, да она и не спросила, но он удивил старика Сандерса, попросив показать ему фотографии и рисунки древних египетских статуй. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что они совершенно не похожи на те, что видел он.

— Как по-вашему, в Лондоне когда-нибудь возводили такие же большие статуи, как в Египте? — спросил он Сандерса.

— Я уверен, что нет. А что, мистер Воули?

— Ну… — он замялся, — я понимаю, это звучит глупо… но заверяю вас, это не шутка. Я видел какие-то огромные статуи… всего три. Видел их ясно и отчетливо… а потом они исчезли. Очень красивые статуи. И я уверен, что не мог их выдумать. А если я их не выдумал, то что же я видел?

— Кажется, некоторые люди могут видеть прошлое, — неуверенно произнес Сандерс. — Полагаю, вы подумали об этом, не так ли?

— Не всегда, конечно, — рассеянно ответил Воули. — Впрочем, пожалуй, да. Хотя я могу заверить вас, мистер Сандерс, что никогда раньше не предполагал, будто обладаю такими способностями.

— С другой стороны, — мистер Сандерс задумчиво смотрел на Воули, — вы могли видеть будущее…

— Эй… что вы такое говорите? — воскликнул Воули.

— На несколько мгновений увидели Лондон, — невозмутимо продолжил библиотекарь, — каким он будет через пятьсот, а то и через тысячу лет.

— Но как я мог увидеть статуи, которые воздвигнут только через сотни лет?

— Возможно, они уже где-то существуют… я хочу сказать, где-то во времени. У нас есть одна-две книги на эту тему, я их прочитал. Очень сложные, я бы сказал, заумные, но интересные. Хотите взять, мистер Воули?

— Не сегодня, мистер Сандерс, благодарю вас.

И так тошно, решил он, без всяких фантастических теорий, понять которые нет никакой возможности. И действительно, непродолжительного созерцания третьей, самой красивой, статуи вполне хватило для того, чтобы повергнуть Воули в глубокую тоску. Словно одна половина его существа осталась в том, другом Лондоне, где стояли эти статуи. И то, что раньше казалось в работе и жизни никчемным и пустым, теперь стало просто невыносимым. Он напоминал человека, который остался в приснившемся ему дурном, бессмысленном сне. Сама газета и мир, который она отражала, отныне не стоили и одного часа потраченного на них времени. Дома настроение Воули тоже не улучшалось. Он отдалялся от жены и детей, хотя по-прежнему их любил. У него не возникало желания рассказать им про статуи, и он более не предпринимал попыток описать свои впечатления. Его жену полностью устраивал мир, от которого его самого медленно относило в сторону. В этом мире она чувствовала себя, как рыба в воде. Его дети жаловались на то, что им достаётся слишком малая доля этого мира, а они хотели получить никак не меньше того, о чем писали в «Рекорде». Когда Воули, призвав на помощь воображение, отправлялся взглянуть на статуи, с ним никогда не было его близких, и это вызывало у него негодование. Он чувствовал себя несчастным, потерянным, и домашние об этом знали, он иногда ловил на себе их жалостливые взоры или замечал, как они многозначительно переглядываются. Даже на работе некоторые из коллег, с которыми его связывали дружеские отношения, начали догадываться: с ним что-то неладно.

Кризис наступил на ежегодной вечеринке с коктейлем, которую мистер Блек устраивал для редакторов и репортеров «Рекорда». Мистер Блек занимал пост главного редактора и жил в прекрасном доме, окруженном садом, в Хайгейт-Виллидж. Мистеру Блеку нравилось приводить гостей на плоскую крышу своего дома и показывать лежащий внизу, подсвеченный заходящим солнцем, дымный Лондон. После нескольких стаканчиков Воули оказался в маленькой группе гостей, которых повели наверх. Случилось это в половине седьмого вечера ясного субботнего дня в начале июня.

— Я знаю, некоторые из вас здесь уже бывали, — воскликнул мистер Блек, который тоже пропустил несколько стаканчиков, — но думаю, этим зрелищем можно любоваться не один раз. Насколько мне известно, это лучшая смотровая площадка во всем Лондоне. Если есть вторая такая же, скажите мне, — и он обвел рукой панораму города, словно сам его и создал.