Другие - [16]

Шрифт
Интервал

Испания

Удалили предков в самую дальнюю римскую провинцию – Испанию. Климат хороший, соседи, на момент появления предков были адекватными. Это был I-II век уже нашей эры. Освоились предки достаточно быстро. Во всякие секты, веры и политические партии не вступали. Так и числились другими. В пустыне другим быть просто. Там все другие. А когда вокруг люди, которые пытаются тебя классифицировать или завербовать – сложнее. Но не смотря на желание соседей и соотечественников пристроить предков на какую ни будь полку, они ни для какой полки не подходили. Вроде бы всё также, но, в то же время, немного по-другому. Сложно, конечно, было. Но предки продолжали жить сами по себе, не отвергая общество, но и не стремясь в него влиться. Часто решали неординарные проблемы. Если возникала такая проблема, которую никто никогда до этого не решал и не знали, как это решить сейчас, обращались к предкам. Иногда сначала пытались решить сами, а потом всё равно обращались.

В свободное от таких вот задач и подвигов время, предки создавали себе уют, созерцали, философствовали, чего ни будь ваяли. Учились сами, учили потомков. Просто жили. Испания, к моменту появления на её территории моих предков, уже была одним из центров римской культуры и одной из наиболее цветущих и развитых провинций Римской империи. Лучшие императоры – из Испании. Я не говорю про Траяна. Предки появились в Испании уже после него, а Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий, Феодосий… Те были современниками. А если задуматься, кем они были по национальности? Римлянами или испанцами? И если императоров отнести к какой ни будь из этих национальностей, то и предки тоже были такими же. То ли римлянами, то ли испанцами, а может быть и теми, и другими одновременно. Но ни римляне, ни испанцы соотечественниками их считать не спешили. Да и предки себя никогда римлянами не считали и в испанские племена/сообщества не вливались. Так и жили в этносах, полностью не растворяясь, но и не избегая.

Для чего нужна была (востребована и сейчас) классификация? Для того, чтобы попытаться, не зная человека, охарактеризовать его по известным чертам и привычкам его племени. Если гот – то обязательно будет скандалить, если варвар – то будет драка, даже без скандала, если иудей – то должен обмануть или уже обманул, если римлянин – то должен говорить много, громко и ни о чём, если египтянин – то обязательно что ни будь стащит. Отнеся человека к какому-то самостоятельно определённому роду/племени, можно оценить его опасность или полезность для себя. Когда знаешь «под кем он ходит» (кто его крышует) или «кто под ним» (кого он), то проще выработать стиль общения. «Наехать», «подмазаться» или избегать. Других и непонятных обычно избегают. А предки могли только сказать откуда они прибыли. И всё. Они никогда ни к какому племени не принадлежали, даже если в нём жили. Связями старались не пользоваться – сами управлялись, хотя связи были всегда. Конечно, во время длительного общения с очередными соплеменниками, что-то от них перенимали. Какие-то привычки нарабатывались автоматически. Но потомственная мораль отсеивала всё, что ей не соответствовало. Поэтому, в основном, перенимали только то, что ей соответствовало. В предках и далее по родословной было не только хорошее (это с точки зрения моей морали), но хорошего было больше и чаще.

Даже древние и именитые родословные старательно ведутся по той линии, которая в момент предъявления родословной, покажет потомка (предъявителя) в наилучшем свете. Поэтому иногда эти родословные перепрыгивают с мужской на женскую линию. Подробные и непредвзятые родословные способны разрушить имидж. Вдруг выясняется, как в примере с русскими царями, что они так часто общались с германцами, что если осталось что-то русское, то лишь малая часть. Иногда просто воспоминание или титул. А великий русский поэт, тот который солнце, вообще на одну восьмую часть совсем не русский. Остальные семь восьмых, вроде бы русские, если не глубоко копать. Но писал по-русски, очень неплохо писал. Поэтому и разрешено быть русским. Также, как и многим великим русским художникам. Но это так, эмоции, потому что нет такой национальности – русский. Этнос есть, а национальности нет.

А мне имидж ни к чему. Потому как имидж – это изображение, образ. Это то, что хотят видеть и то, что хочется показать, чтобы не расстроить смотрящих. Мне казаться ни к чему. Я есть. Я могу быть без маски и с «открытым забралом». Я, так же, как и предки, не боюсь проиграть, я дал себе это право и знаю, что, когда ни будь это может случиться. Я такой же как все, но в отличие от большинства я не трачу энергию на казаться, я просто живу. Так же жили и предки – были беззастенчиво не несчастными. Не всегда абсолютно счастливыми, но никогда несчастными.

Предки старались не выходить на политические арены. Я уже писал об этом, они знали, что это хлопотно. Да, их иногда призывали, иногда просили о помощи, но, чтобы они сами рвались к высотам, этого не было. У них и без высот хватало возможностей и влияния. Они, руководствуясь своим опытом и моралью, понимали, что отношения в обществе должны быть построены так, чтобы всем было хорошо. Конечно в разной степени хорошо, но без огромных разрывов и без плохо. Если такие разрывы существуют или кому-то плохо, то, рано или поздно, случится социальный взрыв. Конечно не сразу, может быть через десятки или сотни лет. Предки, пройдя через века стремились именно к такой стабильности – вековой. Доказывать, спорить и опровергать они не хотели. Умели, но не делали. Они могли высказать своё мнение, если его не принимали, то они всё равно оставались с ним – со своим мнением. И не терпели насилия, по отношению к своему мнению. Их мораль и исходящее из этой морали собственное мнение, для них были важны.


Еще от автора Павел Николаевич Сочнев
Шаг за шагом

Правдивые истории из жизни реального человека (меня). О том, как я реализовывал свои мечты. Захотел – сделал. Не всегда сразу, но обязательно сделал. Всё это очень просто. Не очень безопасно, если делать просто, но всегда захватывающе.


Рекомендуем почитать
До дневников (журнальный вариант вводной главы)

От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.


В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)


Шлиман

В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.


Кампанелла

Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".


Василий Алексеевич Маклаков. Политик, юрист, человек

Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .


Хроника воздушной войны: Стратегия и тактика, 1939–1945

Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.