Другая жизнь и берег дальний - [9]

А если все же кворума не будет.

Законный митинг созовут опять

Без кворума собравшиеся люди.

Пришел какой-то странный господин,

Взъерошенный, взлохмаченный, с портфелем.

Он четверть часа просидел один,

Потом сбежал. Едва догнать успели.

В углу суровый дядя хмурит лоб,

Как гончая готовится к охоте.

Он в оппозиции. И появился, чтоб

Голосовать по всем вопросам против.

Насыщен председателя доклад

Приятною игрой воображенья:

«Я отмечаю с гордостью… я рад…

Великолепны наши достиженья…»

«Конечно, если вникнуть глубже, но…

Хоть впрочем, если, стало быть, и кстати…

Итак… единогласно решено…

Подписано… правленью исполати…»

«На поприще культурном, я б сказал,

Мы превзошли… (Тут несколько хрипит он).

Хоть, к сожаленью, наш последний бал

Окончился изрядным дефицитом».

«Вопросы есть?» Действительно, вопрос!

На свете эмигранта нет такого,

Который бы собранье перенес,

Хотя разок один не взявши слова.

Порой вопрос длиннее, чем доклад,

И в нем нет вопросительного знака.

Два члена общества на третьего кричат.

Возможно, что начнется скоро драка.

Какой-то господин орет: «Долой!

Сыграйте лучше что-нибудь на скрипке!»

Как видно, он на митинг шел другой,

На этот же попал он по ошибке.

Конец. Голосованье. Секретарь

Провозглашает с явным удивленьем:

Все остается так, как было встарь

Со старым, всем приевшимся правленьем.

Литературный вечер

Литературный вечер. Вечер в честь

Известного поэта Лихорадка.

Пришло народу столько, что не счесть

А если счесть, то полтора десятка.

Устроил этот вечер комитет

По случаю важнейшего событья:

Совсем недавно вышел сборник в свет

Стихотворений «Музы и наитья».

Вернее, книга вышла год назад,

Тогда устроить вечер и хотели,

Но наши эмигранты не спешат.

Куда им торопиться, в самом деле!

Благие суждены порывы нам.

За всеми не угонишься. При этом

Ты только оглянись по сторонам:

У нас отбоя нету от поэтов.

Все сочиняют, чёрт бы их побрал,

Ничем другим не занимаясь, кроме.

И каждый через краткий интервал

Упорно выпускает новый томик.

Но Лихорадок, все же, знаменит.

Когда-то он стихи печатал в «Ниве»,

Теперь он беден, немощен, мастит.

На свете нет поэта терпеливей.

За кассой в ожидании чудес

Сидит многострадальная Ксантиппа,

А рядом, в переплетах или без,

Его всех опусов внушительная кипа.

Оратор главный посвятил доклад

Развитию таланта Лихорадка.

Он повествует обо всем подряд

От письменной словесности зачатка.

Закончив свой пленительный рассказ,

Он начинает всхлипывать украдкой,

Внезапно вспомнив, что он только раз

Упомянул в докладе Лихорадка.

За ним другой докладчик, педагог.

Он говорит сжимая плотно губы.

К поэтам он взыскателен и строг

И, вообще, поэзии не любит.

У Лихорадка, говорит он, есть

Какое-то наличие таланта,

Но лично он советует прочесть

Жюль Верна «Дети капитана Гранта».

Ксантиппа незаметно подает

Супругу знаменитому пилюлю,

Суровым взглядом смотрит на народ,

Подсчитывая все пустые стулья.

Но вот конец. Разъезда час настал.

Культурно время провели, как будто.

И Лихорадок покидает зал,

Продав одну из книг своих кому-то.

Эмигрантский пансион

«Айвенго» — чисто русский пансион.

Вы там найдете превосходный отдых.

Природой окружен со всех сторон, —

Что может быть приятнее природы?

В горах. (Почти в горах — семь миль от гор).

Близ моря. (Три часа езды от взморья).

Владельцы год назад вступили в спор

И до сих пор между собою спорят.

Тенистый сад. (Из трех деревьев). Дом

Со всеми неудобствами и ванной.

На полках книги: Чехов — третий том,

Толстой и детективные романы.

Сейчас в «Айвенго» десять человек:

Три пары, одинокие две феи,

Какой-то дальний родственник и грек,

Когда-то знавший русского в Пирее.

С утра у ванной суматоха, гам.

Слетаются взлохмаченные птицы.

Взывают дамы: «Что застряли там?»

Кричат мужчины, что им негде бриться.

Час завтрака. С тревогою в глазах

(Как будто голодали всю неделю)

Примчались гости, сели впопыхах,

В мгновенье ока все буквально съели.

Поели. Разбрелись по сторонам.

Две феи, как агенты чрезвычайки,

Остались на веранде, ибо там

Слышнее, как ругаются хозяйки.

Все дамы в брюках: летний колорит

Подчеркнут ярче при таком наряде.

У женщин в них один и тот же вид —

Один и тот же спереди и сзади.

Мужчины носят трусики. А грек,

В какой-то фантастической фуфайке,

Которой не видал никто вовек,

Усердно загорает на лужайке.

Час лэнча. Все в столовую бегут,

Как будто голодали всю неделю,

Как будто бы набавить лишний пуд

Является единственной их целью.

Вид у гостей — «Я своего не дам!»

И тянутся нетерпеливо длани

К селедочке, к котлетам и к блинам,

К чему-то непонятному в сметане.

Один из двух хозяев морщит лоб,

Подсчитывая новые убытки.

Лэнч кончен. Гости остаются, чтоб

Придти в себя и написать открытки.

Все смотрят на часы. Примерно пять

Часов до сессии обеденной осталось.

К себе уходят гости подремать,

Не в силах одолеть свою усталость.

Вот, наконец, настал обеда час.

Народ уже толпится у столовой.

И жалуется: — Чай не чай, а квас…

Хозяевам ж нельзя сказать ни слова…

Дурное мясо… Фруктов вовсе нет…

В любой плохой харчевке кормят лучше

Скажите, чем приправлен винегрет?

С моей кузиной здесь такой был случай…

Обед. Потом в гостиную. И там

Скучают с напряжением жестоким.

А чтобы вечер провести без дам,

Мужчины начинают дуться в покер.

Доклад

Доклад читает В. М. Утконос,