Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) - [12]
Большинство крестьян сохраняли личную свободу, однако имелись и люди «непохожие», «отчинные», уже в середине XV в. находившиеся в зависимости от феодалов и, как правило, исполнявшие также отработочные повинности. С конца XIV в. быстрый рост церковного (католического) и светского феодального землевладения сопровождался расширением вотчинных прав феодалов, а в 1447 г. королем Казимиром Ягайловичем всему боярству Великого княжества был пожалован привилей, закрепивший за ним право вотчинного суда. Акт 1447 г. часто считают началом юридического закрепощения крестьянства (хотя вопрос этот очень сложен и дискуссионен из-за недостатка источников по предшествующему периоду). Кстати, завершится этот процесс примерно тогда же, когда и в России, в конце XVI в., когда свод законов Великого княжества Литовского — Статут 1588 г. закрепит принцип «земской давности», в соответствии с которым свободный крестьянин, прожив в имении 10 лет, превращался в крепостного. Впрочем, в отличие от Московской Руси, здесь так и не будет установлен бессрочный сыск беглых (феодал по тому же Статуту 1588 г. сохранял такое право лишь в течение 10 лет). В XV в. по уровню развития феодальных отношений собственно литовские земли уже мало отличаются от восточнославянских, а впоследствии именно на западе Великого княжества (т. е. на территории, раньше всего включившейся в хлебную торговлю с Западной Европой) начнется активное распространение барщины.
Тем не менее при всех возможных региональных особенностях и отчетливо проявившейся в государстве Гедиминовичей в XV в. тенденции к расширению привилегий феодалов и ослаблению их зависимости от верховной власти, что непосредственно отразилось на положении крестьянства, в социально-экономическом строе Московской и Литовской Руси мы не видим существенных и принципиальных различий, препятствующих их дальнейшему сближению. Различия заметны скорее в политической, идеологической области. Наиболее отчетливо это проявилось в положении православной церкви.
Несмотря на покровительство Гедиминовичей русскому духовенству, положение православных иерархов в их владениях было принципиально иным, чем в Северо- Восточной Руси. Под властью московских князей православие пользовалось всеми привилегиями господствуй ющей религии. Права церкви были подтверждены ханскими ярлыками, ее земельные владения росли, она играла важную роль в политической жизни. В Великом княжестве Литовском влияние митрополита и епископов ограничивалось необходимостью мириться с существованием сперва официального язычества, а затем и католической церкви, в 1387 г. завоевавшей статус господствующей. Это, кстати, способствовало демократизации местной церковной жизни, в том числе возникновению православных братств, объединений горожан, ограничивавших власть духовенства в церкви, облегчало проникновение идей Возрождения (ярчайшим примером может служить деятельность в начале XVI в. восточнославянского первопечатника Франциска Скорины). Но церковь как общественный институт>1'явно предпочитала почтительное послушание московских князей небрежному покровительству Гедиминовичей. Отдельные иерархи, поставленные по воле литовских государей, отражали в своей деятельности их волю, искали в сближении с католицизмом средства усилить свое влияние, поддерживая планы унии церквей. Но в целом именно православная церковь, особенно на территории Северо-Восточной Руси, по-видимому, стала силой, наиболее активно препятствующей реализации литовских объединительных планов. Именно православная церковь видела в литовских князьях (сперва язычниках, затем католиках) своих идейных противников. Преодолеть ее нередко скрытое, но мощное сопротивление могло бы только официальное крещение Литвы в православие. При Ольгерде такой шанс еще сохранялся. Несмотря на неудачи в прямых столкновениях с Москвой, великий князь не отказался от своих замыслов, но вынужден был отложить их до лучших времен, отражая натиск Ордена. В разгар сражений с крестоносцами, в мае 1377 г., Ольгерда не стало. Как уже говорилось, ряд источников свидетельствует, что умер он православным. Тверские летописцы утверждали, что княгиня Ульяна похоронила мужа в православном соборе, основанном ею в Вильно. В действительности новокрещеный князь Александр, в монашестве Алексей Гедиминович, был, в соответствии с литовским обычаем, похоронен по языческому обряду. Его тело было возложено на погребальный костер, и в жертву Перуну было принесено 18 боевых коней. Не стало человека, впервые успешно выступившего против Орды и сумевшего объединить в борьбе с нею русские княжества. Благодаря ему силы ордынцев были подорваны, уменьшилась территория ханских владений, и, вероятно, в будущем успехе Дмитрия Донского была и заслуга его литовского соперника.
Даже летописи Северо-Восточной Руси, казалось бы, заинтересованные в том, чтобы очернить врага Москвы, говорят об Ольгерде с уважением: «...он не пил ни вина, ни пива, имел великий разум и подчинил многие земли, втайне готовил свои походы, воюя не столько числом, сколько уменьем». Талантливый человек, порой вспыльчивый, но великодушный и щедрый, отважный воин, блестящий дипломат, действительно великий князь, государь Литвы и Руси. Но история поставила предел его планам, и грандиозная задача возрождения древнерусского государства в прежних и даже более широких границах не была решена, натолкнувшись на сопротивление северо-восточных княжеств, сплотившихся вокруг регионального центра — Москвы. И все же Гедиминовичи и те круги западнорусского и литовского боярства, которые решительно их поддерживали, не отказались от этой великой идеи: она возникнет еще не раз.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.