Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - [12]

«В начале Мелоун даже не упускал случая, когда Фрэнки садился напротив, чтобы не встать и, подойдя, обнять его. При виде Фрэнки, стоящего у высокого окна и выглядывающего наружу на гавань, ему не терпелось обхватить его сзади руками. Он даже не давал ему пописать без того же. В конце дня он сидел, ожидая Фрэнки внизу на лестнице… Он носил тенниску и голубые джинсы и, как Фрэнки, крест на шее, распятие, которое Фрэнки дал ему на день рождения. Вскоре, как все гомосексуальные любовники, они стали походить друг на друга — разве что ночью или днем, когда они лежали, переплетясь конечностями, разница была заметна: светлый, золотистый, и чернявый, темноглазый — северная и южная расы, соединившись наконец. Каждый проколол ухо и носил золотое колечко в нем…

Было нечто атласное в коже Фрэнки; Мелоун не понимал что, но лишь пробегал руками по его животу, его бедрам, как бы пытаясь распознать, из какого материала они сделаны — как покупатель в Гонконге, щупающий шелка. После соития, когда их ноги оставались переплетенными и Фрэнки погружался в сон, прикосновение его тела к телу Мелоуна было столь легким, столь нежным, что Мелоун был дальше, чем когда-либо от сна, и подняв голову в темной тишине он жаждал кому-то сказать: «Будь свидетелем. Я совершенно счастлив. Этот парень чудо. Что он меня любит — второе чудо». И он слушал в тишине ход часов, этот звук, как если бы весь мир исчез и только он и Фрэнки по причине их полнейшего счастья еще оставались.

Когда он залезал в постель под одеяло и чувствовал теплоту тела Фрэнки, теплоту его ног и живота и рук, и они обнимали его немедленно, как если бы Фрэнки был одним из тех растений, которые обвиваются вокруг камня или железного прута слабыми бледно-зелеными усиками-щупальцами, вьющимися и гнущимися, чтобы лоза шла за ними, — Мелоун чувствовал, что счастье просто душит его».

(Holleran 1986: 83–85)

Полных десять страниц заполнены такими описаниями их неизбывного счастья. Однако на одиннадцатой странице оно кончается. Фрэнки нашел дневник, в который Мелоун аккуратно заносил свои измены ему с парнями, к которым он не чувствовал никакой любви. Фрэнки начал избивать Мелоуна, и тот бежал от него. Он окунулся с головой в ту беспутную жизнь, от которой его спасал Фрэнки. Бани, дансинги, мимолетные встречи. И в каждом очередном любовнике он искал хоть какое-то сходство с Фрэнки — единственным, кого он любил. Через несколько лет Мелоун исчез — то ли погиб при пожаре в Эверардских банях, то ли скрылся где-то в Юго-Восточной Азии. Скрылся от самого себя?

Не подумайте, что в гомосексуальной среде всё сплошь экстравагантные приключения и перипетии. Просто литераторам на них интереснее останавливать внимание, а есть и обычная, более спокойная и долговременная любовь, любовь-дружба, даже семейная любовь, хоть она не всегда может быть зарегистрирована законом. В недавно вышедшем романе «Коммонские сыновья» (действие протекает в городке Коммон, но название книги можно прочесть и как «Общие сыновья») техасец Роналд Донахи повествует, как внезапно вспыхнувшая любовь двух юношей ошеломила их.

Первый прорыв страсти описан лаконично и на одном дыхании. Джоэл увел своего подвыпившего друга Тома с танцульки, где тот порывался на глазах у всех тискать и целовать его, лапал за промежность. Это было тем более скандально, что Том был сыном известного в округе проповедника христианских догм и сам в них твердо верил. Джоэл притащил Тома к своей машине и, отъехав от помещения, где была вечеринка, заглушил двигатель.

«В темноте, в парной жаре его смятение отошло и он просто смеялся, когда Том убрал его руку с рулевого колеса и обнял его. Джоэл прижал его к себе. «Ну зачем ты так… Ты что, не понимаешь, что мы наделали?» Но объяснять, что произошло, было бесполезно. До Тома ничего не доходило.

В темноте Джоэл почувствовал руку друга на своем бедре, почувствовал, как она снова медленно движется к его промежности. На сей раз он дал волю и своим чувствам. Он немного раздвинул ноги, сразу приблизившись к Тому. Том привалился еще теснее и начал что-то делать с его ухом, так что оно стало теплым и влажным. «Я люблю тебя», — выдохнул Том. Потом он вскрикнул охрипшим голосом: «Ну, пожалуйста! Ну давай!»

«Что давай?» — спросил Джоэл, тоже нервничая. Его ноги начали дрожать. «Что?»

Том придвинулся к нему и сел так, что лицо его было у самого лица Джоэла. В темноте Джоэл не мог разобрать его очертаний. Чисто выбритая кожа его друга отражала отблеск света откуда-то, но было так темно, что Том казался привидением и его кожа светилась почти неразличимо. «Вот что!» — прошептал Том. И поцеловал Джоэла. Это был настоящий поцелуй, жаркий и глубокий. Джоэл ответил крепким поцелуем, ему было удивительно, что они оказались вот так — уста к устам. Губами он чувствовал полные и теплые губы Тома и вспоминал, какими мертвыми были поцелуи с девушками. Оба слились в поцелуе, пока не освоились, и единственными звуками было их прерывистое дыхание и тихое посасывание их губ. Чистый сладкий запах Тома сводил Джоэла с ума.

Они потянулись к одеждам друг друга и Том просунул свои руки под рубашку Джоэла и продвинул их сзади вниз в его джинсы. Джоэл потянулся к ремню Тома, расстегнул его брюки и его руки проскользнули вниз в теплоту промежности, легонько поглаживая ставшие доступными трусы. Кончиками пальцев он чувствовал упругость нежной кожи живота Тома, потом волосы его лобка. Было трудно достать до него, так как Том прижимался к его груди. Джоэл повалился на сиденье и потянул Тома на себя, при этом он проскользнул обеими руками сзади в трусы Тома и стащил их с его невероятно гладких ягодиц. Том помог ему избавиться от его собственной одежды и после нескольких быстрых рывков они оказались голыми и лежали прижатые друг к другу. Чувствовать голой кожей жар Тома, пульсацию твердой влажной плоти, придавившей его собственную, заставило Джоэла вскрикнуть. Он попытался отодвинуться, понимая даже в этом смятении, что вот-вот это произойдет, но сразу же Том начал задыхаться и содрогаться, выбрасывая горячие струи. Тогда Джоэл отдался на волю судьбы и почувствовал, что сам кончает. В их страсти Том прикусил губу Джоэла, и тот почувствовал вкус крови. За несколько секунд их животы стали липкими.