Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - [10]

«Первая любовь — писал Герцен, — потому так благоуханна, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячечность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое требование исключительности. Я давно любил, и любил страстно, Ника, но не решался назвать его «другом»… Он первый стал мне писать «ты»…»

(Герцен 1956: 82)

У романтиков и сентименталистов есть немало восхвалений подобной теплоты чувств. «Чистоту» такой дружбы, свободу от сексуальных побуждений отстаивали пуританские литераторы XIX века — Торо, Хиггинсон, Трамбалл;

(Trumbull 1894; Gleichen-Russwurm 1911; см. о них и др.: Edelstein 1968; Katz 1976: 469–470; 674–677; 725–743). Даже в начале XX в. немецкий психолог Глейхен-Русвурм еще во многом придерживался той же линии. С начала XX в., однако, в литературе о такой дружбе пробивается сквозь цензуру другое понимание — как сопряженной с осознанно эротической, сексуальной чувственностью. Именно такой дружбе-любви посвящены специальные антологии (Kupfer 1900; Carpenter 1902; Anderson and Sutherland 1961). Но вернемся к роману Пейрефита.

В закрытом католическом коллеже четырнадцатилетний Жорж покорен красотой двенадцатилетнего Александра, брата его одноклассника. В условиях строжайшей дисциплины и подозрительности они обмениваются записочками и в них изливают свою любовь, украшенную романтическими литературными ассоциациями. Верность они скрепили договором, подписанным кровью. У Жоржа хранится клок белокурых волос его любимца. Всё вполне невинно, никаких «нечистых» помыслов. Но Жорж поддался уговорам бдительных наставников, заметивших подозрительную дружбу, и выдал им письма Александра. Тот покончил с собой. Здесь любовь не умерла, погиб один из любящих. Такая же дружба-любовь и такие же подозрения окружающих описаны в романе Мартена дю Гара «Семья Тибо».

Можно ли охарактеризовать это чувство как гомосексуальное? Но здесь вообще не выражена сексуальность, по крайней мере осознанная. С другой стороны, для дружбы здесь слишком много эмоций, страстности, упоения. А если это любовь, то ведь она к юноше, который не родственник. Это не братская любовь. Тут всё на грани. Оставался только шаг до эротизации этого чувства. Но в приведенных здесь романах оно умерло раньше, чем этот шаг был сделан, и так и осталось неизвестным, были на него способны эти мальчики или нет.

А вот пример, где этот шаг был сделан. Роман знаменитого американского писателя-негра Джеймса Болдуина «Комната Джованни». Болдуин был гомосексуален, и это ясно отражается в его произведениях. Повествование ведется от первого лица и речь идет о любви этого персонажа к итальянцу Джованни и связанных с этим муках и угрызениях совести. Но перед тем рассказчик вспоминает о своей первой любви — к однокласснику Джо.

«Это случилось несколько лет тому назад. Мне было тогда лет 15–16. Джо примерно столько же. Славный парень, смуглый, смешливый и непоседливый. Одно время я считал его своим лучшим другом… Было лето. Занятий в школе не было. Родители Джо уехали куда-то отдыхать, а я проводил каникулы у него в доме….. Помнится, мы часами валялись на пляже, глазели на проходивших мимо полуголых девчонок, заигрывали с ними, смеялись. Ответь какая-нибудь девчонка на наши приставанья, думаю, океан показался бы нам слишком мелким, чтобы мы могли спрятаться в нем от ужаса и стыда… Солнце уже садилось, когда мы, натянув штаны прямо на мокрые плавки, по пляжному дощатому настилу отправились домой.

По-моему всё началось с ванной. Мы катались друг на друге по небольшой душной от пара комнате, стегались мокрыми полотенцами, и вдруг я почувствовал нечто такое, чего не испытывал раньше, — безотчетное волнение, таинственным образом связанное с Джо. Помню, как неохотно я одевался; может, от жары — думалось мне тогда. С грехом пополам напялив на себя одежду», отправились гулять. «Джо шутил, а я обнимал его за плечи и очень гордился тем, что был выше его почти на полголовы. Странно, что только сегодня ночью в первый раз за все эти годы я вспомнил, как хорошо было в тот вечер и как мне сильно нравился Джо». Вернулись с прогулки. «Уже в полусне разделись и легли спать. Я сразу же заснул, но, видимо, довольно скоро проснулся от яркого света. Пробудившись, я увидел, как Джо с яростной сосредоточенностью 410-то ищет на подушке». Оказывается, ему показалось, что его укусил клоп.

«Я рассмеялся и принялся трясти его за голову — одному богу известно, сколько раз я трепал его во время наших игр или когда он начинал нудить. На сей раз, стоило мне прикоснуться к Джо, как в нас обоих что-то сработало, что-то такое, от чего это обычное прикосновение сделалось до странности новым, непохожим на все прежние. Джо против обыкновения совсем не сопротивлялся, а неподвижно лежал, прижатый моей грудью. И тут я вдруг почувствовал, как бешено бьется мое сердце и что Джо, лежа подо мной, дрожит всем телом, а свет в спальне нестерпимо режет глаза. Я сполз с него, неловко отшучиваясь. Джо тоже бормотал что-то бессвязное. Прислушиваясь к его словам, я откинулся на подушку. Джо поднял голову, я тоже приподнялся, и мы как бы невзначай поцеловались.