Другая королева - [47]

Мама, должен сказать, все здесь боятся, что это начало восстания в поддержку вашей гостьи. Умоляю, позаботьтесь о своей безопасности. Очень возможно, что против вас выступит армия, чтобы освободить королеву. Мы с Гилбертом подали прошение вернуться домой, к вам и милорду папеньке, чтобы помочь вам с обороной.

Остаюсь ваш почтительный сын,

Генри

Поспешно нацарапанный Робертом Дадли постскриптум гласит:

Королева вне себя при мысли о том, что кажется ей заговором двух кузенов против нее. Бесс, вы должны убедить вашу королеву, что она должна успокоить Елизавету, пока она не пришла в опасное состояние и не заподозрила нас всех в измене.

Ваш, конечно,

^Дадли

И сожгите это, Бесс. Шпионы всюду. Иногда я опасаюсь даже за себя самого.

Я иду в покои королевы в западном крыле дворца и застаю ее слушающей музыку. Она наняла нового лютниста, который недавно влился в список моих трат, и он играет для нее и поет. Музыка чудесна, и это может служить мне некоторым утешением по поводу жилья, пищи и жалованья, которые я должна обеспечить ему, двоим его слугам и двум лошадям.

Увидев мое лицо, она кивает музыканту, чтобы замолчал.

– Леди Шрусбери?

– Дурные новости от королевского двора, – решительно говорю я.

И вот! Я это видела! Ее лицо вспыхивает, она тут же прячет это выражение, оно как отблеск факела в темной комнате. Она чего-то ожидает, она ждет, чтобы что-то случилось. Заговор и в самом деле есть, Дадли не прав, думая, что она невинна, а Сесил прав, что встревожил королеву. Боже милосердный, что она против нас снова замышляет?

Улыбка, с которой она ко мне поворачивается, безмятежно спокойна.

– Как жаль. Скажите, Ее Величество королева в добром здравии?

– Она узнала о вашей помолвке с герцогом Норфолком, – говорю я прямо. – И очень разгневана, что он обручился, не посоветовавшись с нею.

Она поднимает брови.

– Разве он раньше так не делал? – спрашивает она.

– Нет, – коротко отвечаю я. – И когда она попросила его объясниться, он покинул двор без позволения.

Она опускает глаза, словно сожалея, потом снова смотрит на меня.

– Он уехал? Далеко?

Я прикусываю губу от раздражения при виде этого представления, которое, возможно, и развлекает ее, но мне не по сердцу.

– Роберт Дадли предлагает, чтобы вы написали королеве и объяснили ей все о помолвке, а также написали герцогу, убедив его вернуться ко двору и успокоить королеву и родственницу.

Она поднимает лицо и улыбается мне.

– Я, конечно же, последую совету Роберта Дадли, – ласково говорит она. – Но милорд герцог, Томас Говард, сделает как пожелает. Я не могу им повелевать. Я его нареченная, его будущая жена, а не его владычица. Я не из тех жен, что полагают, будто всем должны управлять. Пусть им повелевает его собственная королева, я не могу. Она не повелела ему вернуться ко двору?

– Она повелела, но он не едет, – коротко отвечаю я. – И его отсутствие при дворе выглядит как признание вины. Скоро станут говорить, что он сбежал, чтобы собрать армию.

Вот, я снова это вижу, хотя ее ресницы опускаются, чтобы спрятать вспышку надежды. Так вот чего она хочет. Она хочет войны, в самом сердце нашего двора, в самом сердце нашей страны. Дадли ошибается, а Сесил очень верно ее опасается. Господи милосердный, я дала в своем доме приют и всячески потакаю врагу, который нас всех хочет уничтожить. Она надеется, что Норфолк поднимает восстание. Будь она проклята, она хочет, чтобы мир в Англии рухнул, а она с мужем оказалась на троне!

– Даже не думайте, – предупреждаю ее я. – Говард никогда не соберет армию против Елизаветы. Чего бы он вам ни писал, чего бы ни говорил, о чем бы вы с ним ни мечтали, не думайте об этом. Он никогда не возглавит армию против королевы, и никто не пойдет за ним против нее.

Я говорю очень твердо, но, думаю, она слышит в моем голосе страх. Правда в том, что все мы думаем, что Норфолк и большая часть восточной Англии встанут на сторону герцога, что бы он ни затеял, а Север полностью принадлежит папистам и предан папистской королеве. Но ее красота непроницаема. Я не могу сказать, что она думает, когда она мне улыбается.

– Упаси Боже, – благочестиво бормочет она.

– И, Ваше Величество, – говорю я мягче, словно она моя дочь, которой нужен совет, которая не понимает, какая сила против нее поднимается. – Вам нужно полагаться на королеву в том, чтобы быть восстановленной на престоле. Если все пройдет хорошо, королева преодолеет возражения шотландцев и вернет вас на трон. Соглашение почти заключено. Тогда вы сможете выйти за герцога. Почему не заверить королеву в своей верности сейчас и не дождаться, пока она отправит вас обратно в Шотландию? Вы близки к восстановлению. Не ставьте себя под удар.

Ее глаза расширяются.

– Вы действительно думаете, что она просто отошлет меня обратно и мне ничего не будет грозить?

– Я в этом уверена, – лгу я.

Потом останавливаюсь. Что-то в ее доверчивых темных глазах заставляет меня лгать не так охотно.

– Я так думаю, и, в любом случае, этого потребуют дворяне.

– Даже если я выйду за ее кузена и сделаю его королем?

– Думаю, да.

– Я могу ей верить?

Конечно же, нет.

– Можете.

– Несмотря на предательство моего сводного брата?