Другая королева - [112]

Я задыхаюсь, под конец у меня вырывается мучительный всхлип.

– Вы выставили меня дураком.

Она по-прежнему ничего не говорит, и я по-прежнему к ней не поворачиваюсь.

– Я им сказал, что вы не затеваете заговоров, что вам можно предоставить большую свободу, – говорю я. – Сказал, что вы заключили соглашение с королевой, дали обещание Мортону и поклялись своей честью. Я сказал, что вы никогда не нарушите слова. Сказал, что оно – все равно что золотая монета. Сказал, что вы королева, королева par excellence, и женщина, неспособная на бесчестие.

Я судорожно вдыхаю.

– Не думаю, что вы знаете, что такое честь, – с горечью говорю я. – Что понимаете, что такое честь. Вы меня обесчестили.

Нежно, словно падающий лепесток, она прикасается ко мне. Она подошла ко мне и положила мне руку на плечо. Я не шевелюсь, она нежно прижимается щекой к моей лопатке. Если я повернусь, то смогу обнять ее, и прохлада ее щеки бальзамом коснется моего красного злого лица.

– Вы выставили меня дураком перед моей королевой, перед двором и перед моей женой, – давлюсь я словами, содрогаясь всей спиной от ее прикосновения. – Вы обесчестили меня в моем собственном доме, а ведь я ни о чем так не заботился, как о чести своего дома.

Она крепче берется за мое плечо, слегка тянет меня за дублет, и я оборачиваюсь к ней. Ее темные глаза полны слез, лицо искажено скорбью.

– Не говорите так, – шепчет она. – Чюсбеи, не говорите таких вещей. Вы вели себя со мной с такой честью, были мне таким другом. Мне никто никогда не служил, как вы. Обо мне никто бескорыстно не заботился. Я могу вам сказать, что люблю…

– Нет, – обрываю ее я. – Больше ни слова. Не давайте мне обещаний. Как мне слушать то, что вы скажете? Я ничему не могу верить!

– Я не нарушала слова! – настаивает она. – Я никогда не давала слова по-настоящему. Я узница, я не обязана говорить правду. Я под принуждением, мои обещания ничего не значат…

– Вы растоптали свое обещание и вместе с ним – мое сердце, – просто говорю я, вырываюсь из ее рук и ухожу, не оглядываясь.

1571 год, октябрь, замок Шеффилд: Бесс

Холодная осень, листья рано опадают с деревьев, словно и погода нас в этом году решила не щадить. Мы едва избежали краха, мы были на волосок от него. Шпион и заговорщик королевы Шотландии Роберто Ридольфи собрал все великие силы христианского мира против нас. Он был у папы в Риме, у герцога Алвы в Нидерландах, у короля Испании и короля Франции. Все они прислали золото, или людей, или и то и другое, чтобы подготовиться к вторжению, убить королеву Елизавету и посадить королеву Марию на трон. Только случайное хвастовство Ридольфи достигло острого слуха Уильяма Сесила и спасло всех нас.

Сесил отвез епископа шотландской королевы к епископу погостить. Весело они, должно быть, проводили время. Его слугу он отправил в Тауэр и ломал его на дыбе, под камнями, подвешивал за запястья. И тот – старый слуга королевы Шотландии – рассказал палачам все, что они хотели, а возможно, и больше. Люди Норфолка тоже отправились в Тауэр и запели, когда им стали рвать ногти. Роберт Хайфорд показал, где прятали письма, – под черепицей на крыше. Уильям Баркер рассказал о заговоре. Лоуренс Баннистер расшифровал письма шотландской королевы к ее нареченному, Норфолку, письма, полные любви и обещаний. И наконец, друг и посол шотландской королевы, епископ Джон Лесли, был перевезен из Кембриджшира в куда более негостеприимные условия Тауэра, вкусил боли, сломавшей менее приметных людей, и рассказал все.

Еще одна волна арестов тех, кого сочли предателями, и сам Норфолк снова брошен в Тауэр. Поверить невозможно, но, похоже, изъявив полную покорность нашей королеве Елизавете, он продолжил писать другой королеве и затевать с ней заговор, да еще и поддержал усилия испанцев и французов, собиравшихся развалить наш мир.

Я в самом деле верю, что мы были в одном дне от испанского вторжения, которое уничтожило бы нас, убило бы Елизавету и посадило бы эту истинную наследницу Кровавой Марии Тюдор – Кровавую Марию Стюарт – на трон Англии, а в Смитфилде снова разгорелись бы костры для протестантских мучеников.

Слава богу, что Ридольфи оказался хвастуном, слава богу, что король Испании – человек осмотрительный. Слава богу, герцог Норфолк – дурак, пославший состояние золотом с ненадежным курьером, так что заговорщики сами себя выдали. И слава богу, что в самом центре своей шпионской паутины был Сесил и что он все знал. Потому что получи другая королева что хотела, она бы сейчас сидела в Уайтхолле, Елизаветы не было бы в живых, а Англия, моя Англия, была бы потеряна.

Мой муж граф сделался мрачен, как ночи, которые становятся все холоднее, и, как они, погрузился в молчание. Он навещает королеву в ее покоях только раз в неделю и с холодной вежливостью интересуется, здорова ли она, есть ли у нее все необходимое и нет ли писем, которые она хотела бы с ним передать, или жалоб и просьб к нему или ко двору.

Она с той же холодностью отвечает, что ей нездоровится, что ей нужна свобода, что она требует, чтобы Елизавета исполнила соглашение и отправила ее домой в Шотландию и что у нее нет писем. Они расстаются с пустой любезностью, как враги, которых заставили танцевать вместе, и они сошлись в фигуре танца на мгновение, а потом снова расходятся.