Другая дверь - [30]

Проблемой было, на что их купить?

А здесь она сама подсказала выход.

Когда-то где-то Слава прочитал, что бизнес – это не умение заработать, а умение создать ситуацию, выгодную для всех её участников. И сейчас ему пришла в голову идея такого, как ему показалось, рода.

– Песя, – сказал он, чуть подумав, как всё точнее сформулировать, – предлагаю гешефт (ага, вот ещё одно слово, которое он, оказывается, знал)…

– Слушаю…

– Вот на мне куртка, которой тут никто не видел, – он распахнул куртку, – вот рубашка, практически новая, таких тут тоже нет, а она мягкая и ноская, хоть месяц носи, не протрется… – тут он, конечно, кривил душой, но понимал, что и собеседница его рекламные ходы делит на шестнадцать, поэтому не сильно переживал. – Вот джинсы, это брюки такие, ремень кожаный, ботинки тоже почти новые.

– И что? – старуха то ли от азарта, то ли от надежд на парное (господи, да тут их оказывается через одно, этих слов), даже губы облизнула.

– Вы берете всё это, и продаёте, как выгодно для вас. А мне покупаете взамен местную одежду, не новую, но чистую (это обязательно) и теплую.

Тут он сообразил, что старая еврейка обязательно будет торговаться и надо иметь возможность куда-то отступить и поспешно добавил:

– Плюс еще десять процентов деньгами…

Хотя понимал, что никакие его вопросы этими процентами не решаются.

– Не так… – Песя Израилевна нравоучительно подняла палец, – тебе одежду и никаких процентов. А за это ты живёшь у меня неделю. Чай за мой счет… – прибавила она, явно опасаясь, что жилец заговорит о полном пансионе.

– По рукам… – согласился Прохоров.

Он пока не имел ни малейшего представления, на что будет покупать еду, но, поскольку разговор происходил вечером, а наш герой давно привык к тому, что есть после шести вредно, то это его мало беспокоило.

Хотя утром…

– Плюс один завтрак… – добавил он.

– Договорились… – согласилась и Песя, – Я не каплюжница… – и в ответ на недоуменно поднятые брови собеседника пояснила. – Каплюжник – это скупий, жлоб, гейзиг крохобор, реднек…

И получив этот урок владения иностранными языками, Прохоров отправился спать. Постелили ему на узком топчане в кухне, может, поэтому, а может, почему еще, спал он плохо.

А сейчас, утром следующего дня, сидел наш герой в одних трусах (маек с детства не носил), завернувшись для тепла в какую-то огромную шаль, и под осуждающим взглядом кота терпеливо (хм-хм…) ждал возвращения Песи.

Но поскольку его нехило колбасило в ожидании результата, так что и думать не получалось, то вознамерился он почитать книгу зятя.

Тут, кроме спасения от внутренней колотьбы, было ещё две причины. Никакой другой книги в квартире не оказалось, плюс ридер, в котором содержался роман «Путешествие через», должен был через несколько дней без зарядки (где тот провод с разъёмами и электрические розетки?) сдохнуть раз и навсегда. А это было жалко – роман так и не дочитан, а встреча с автором пока настолько проблематична, что не факт что сегодня это окажется легче, чем два дня назад.

Короче, Слава тыкнул пальцем в первую попавшуюся страницу и попал куда-то в начало, на ещё не читанную главу.

24

«Как-то ноябрьским утром (надо ли говорить, что ноябрь для Новой Зеландии по погоде точно соответствует европейскому маю?), когда автор сего опуса с собакой совершал обычную утреннюю прогулку вдоль моря, случилась у меня интересная встреча, много для меня значащая, хотя, казалось бы, во всяком случае, на первый взгляд, совершенно пустяшная.

Несмотря на отличное утро и замечательного спутника, с самым веселым лаем пытавшегося отогнать волны от моих ботинок, настроение у меня было самого последнего разбора. Оказалось, что я, навсегда покинув свою старую Родину, какой-то немалой частью души её не покинул, а оставил там и, по этой ли причине или по какой-то ещё, мне здесь ничего не нравилось.

Многое, если не все из того, о чём писалось в книгах, изученных мной до начала нашего путешествия, оказалось правдой: права меньшинств, пенсии, всеобщее образование и так далее. Всё в Новой Зеландии было на высоте и даже погода – в точности обещанная: тепло, но не жарко, лёгкий ветерок и замечательный по своей красоте (не могу не признать) берег.

Но…

Солнце здесь стоит выше всего на севере, а не на юге…

Луна убывает не с привычной стороны, а с противоположной…

На небе сияет не Большая Медведица, а совершенно чужой и чуждый нам Южный Крест…

И даже вода стекает в отверстие раковины не в правильном направлении, а против часовой стрелки, что меня почему-то возмущало больше всего.

Понятно, что если ты прибыл сюда туристом, то такие мелочи тебя волновать не могут, а скорее наоборот, интригуют и манят. Но когда ты осознаешь, что это – навсегда, вот тут тебе и хочется покинуть столь прекрасную территорию, чтобы вернуться в свой родной, но привычный ужас. Возможно, что у кого-то это и не так, семья моя, как казалось, вообще подобных неудобств не испытывала, но у меня случилась именно такая оказия. Совершенно неожиданно для самого испытывающего, потому что таким уж консерватором я себя не считал никогда и вообще любил путешествия и новые впечатления.