Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [6]
3) Сютаев, Василий Кириллович, крестьянин Тверской губ., создал на евангельской основе свое религиозно-нравственное учение, утверждающее, что "все в тебе", что главной основой жизни должна быть взаимная любовь между людьми, что все люди братья, все должно быть общее, не должно быть никаких запоров и замков. Все неустройство жизни происходит от недостатка любви между людьми, от этого же и войны. Сютаев отвергал догматы, обряды и всякое внешнее богослужение, отрицал присягу. Сын Сютаева, призванный на военную службу, отказался присягать и брать оружие. Умер Сютаев в 1892 г. Толстой знал его лично и высоко ценил его личность и взгляды.
4) Даниил Ачинский -- солдат времен Александра I. Будучи солдатом, отказался от службы по религиозным убеждениям. Додумался он до отказа от военной службы совершенно самостоятельно. Был за это много мучим. Например, его загнали в мороз на крышу и поливали водой. Он все вынес. Впоследствии был сослан в Ачинск, где и жил, прославившись своей праведной жизнью. Житие его было выпущено отдельной брошюрой. (Изд. Афонского монастыря).
5) Озмидов.
6) Бирюков -- один из ближайших друзей и единомышленников Толстого. До знакомства со взглядами Толстого -- морской офицер с блестящей карьерой впереди. Оставляет службу. Работает на земле, организует вместе со Л. Н--чем и В. Г. Чертковым распространение хороших книг среди народа и народное издательство "Посредник". Впоследствии, за опубликование сведений о положении духоборов на Кавказе, замучиваемых правительством за их отказ итти на военную службу и за сожжение оружия, был выслан сначала в Бауск, а затем за границу. Жил, главным образом, в Швейцарии, где издавал некоторое время журнал "Свободная Мысль" и участвовал в заграничном издательстве Черткова "Свободное Слово". Бирюков -- автор первой большой биографии Толстого.
7) Озмидова.
Е. Горбунова-Посадова.
17
"Я рассказала ей, как верю, что думаю о Христе, о троице.
-- Это ужасно, -- говорит начальница. -- Это анафеме подлежит. Все святые проклянут.
"Я спросила ее, какие же святые могут быть так злы, чтобы проклясть? Долго говорили. Я сказала, что подам в отставку. Головачева убеждала остаться. "Невозможно уходить за полгода до пенсии", говорит".
4. ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ НОВОЙ ЖИЗНИ.
Думала, думала М. А. Жалко было девочек. Что делать не знала. Советывалась со Л. Н--чем. Он сказал, что насиловать себя не годится, надо делать то, что делаешь, свободно и посоветывал М. А--не итти сестрой милосердия в больницу при Бутырской тюрьме. М. А. подала в отставку и пошла работать в тюремную больницу.
Работа требовала страшного напряжения со стороны М. А--ны. Ей, привыкшей к немецкой, щепетильной чистоте, выросшей и проведшей всю жизнь в институте для "благородных" девиц, с нежной, чуткой душой и обостренным чувством жалости и долга своего перед несчастными, было непосильно тяжело видеть ужасную жизнь в тюремной больнице, с ее грубостью, угнетением, вшами, пахабством, сифилисом, развратом, а, главное, слышать звон кандалов под одеялами.
Несколько месяцев М. А. работала в больнице со всей любовью и добросовестностью, на какие только она была способна, но, наконец, не выдержала и ушла. Пришла ко Л. Н--чу, говорит: "Не могу больше!"
Искала, искала другой работы, не казенной, работы, которая не требовала бы бесконечных компромиссов, не тепленького местечка, а свободного труда, не противоречащего требованиям совести.
В это время на Кавказе в Сочинском районе организовалась община единомышленников Толстого во главе с Озмидовым. И М. А. и друг ее О. А. Баршева решили ехать туда.
Жили там в общине, кроме Озмидова, еще дочь его Ольга Николаевна, Анна Озерецкая 1) ("удивительная женщина", говорила о ней М. А.) и еще несколько человек. Жили в больших лишениях, в землянке ("величиною с курятник", -- вспоминает М. А.). Все спали на полу, только О. А--на "с комфортом" на столе.
В общину приходило много людей посмотреть на их жизнь. Начинались бесконечные разговоры и споры. "Ртов было много, а работники разговаривают. С'ели нас совсем приходящие", -- рассказывала М. А. Тяжелая борьба с природой, деспотичность и чрезвычайная нервность Озмидова делали жизнь в общине очень тяжелой.
Однажды О. А--на обедала у своего знакомого, жившего по близости от общины. За обедом она рыбьей косточкой наколола
----------------
1) Анна Петровна Озерецкая жила затем в Смоленской общине единомышленников Толстого, а когда община распалась, работала на ткацкой фабрике во Владимирской губ.
18
себе небо. Образовался нарыв и никак не проходил. Пришлось ехать посоветоваться со знающими врачами. Подруги поехали в Харьков. Дорогой их обокрали, вытащили все их деньги и паспорта.
"Бог на нас оглянулся, -- рассказывала впоследствии об этом М. А. -- Сразу мы встали в нормальные отношения с людьми: отпал соблазн нанимать себе помощников, отпала причина нам завидовать".
В Харькове они заложили последние оставшиеся у них золотые вещи и поехали в Москву.
Через 2╫ месяца О. А. была совершенно здорова. В Москве начальница института стала вновь убеждать М. А--ну вернуться к прежней работе.
-- Но ведь у меня все те же убеждения, -- возражала М. А., -- и я не скрываю их.
Редкая музыкальная одаренность, неистовая манера исполнения, когда у него от бешеных ударов по клавишам крошатся ногти и кровоточат пальцы, а публика в ответ пытается перекричать звенящий голос и оглашает концертные залы ревом, воплями, вздохами и яростными аплодисментами, — сделали Элтона Джона идолом современной поп-культуры, любимцем звезд политики и бизнеса и даже другом королевской семьи. Элизабет Розенталь, американская писательница и журналистка, преданная поклонница таланта Элтона Джона, кропотливо и скрупулезно описала историю творческой карьеры и перипетий его судьбы, вложив в эту биографию всю свою любовь к Элтону как неординарному человеку и неподражаемому музыканту.
В этой книге известный философ Михаил Рыклин рассказывает историю своей семьи, для которой Октябрьская революция явилась переломным и во многом определяющим событием. Двоюродный дед автора Николай Чаплин был лидером советской молодежи в 1924–1928 годах, когда переворот в России воспринимался как первый шаг к мировой революции. После краха этих упований Николай с братьями и их товарищи (Лазарь Шацкин, Бесо Ломинадзе, Александр Косарев), как и миллионы соотечественников, стали жертвами Большого террора – сталинских репрессий 1937–1938 годов.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.