Друг моей юности - [34]

— Она, должно быть, сочла, что оно того стоит, — сказала Антуанетта. Затем объявила, что они остановятся пообедать. Хейзел думала, что у Антуанетты мало времени и они специально выехали пораньше, чтобы поскорей управиться с визитом. Но, очевидно, теперь они должны были помешкать, чтобы не приехать слишком рано.

Они остановились в пабе с известным именем. Хейзел читала о поединке, состоявшемся здесь; все это было описано в старинной балладе. Но теперь паб выглядел совершенно обычно, владел им англичанин, и в пабе шел ремонт. Владелец подогрел им сэндвичи в микроволновке.

— В моем доме этой штуки не будет, — сказала Антуанетта. — От них одна ирригация.

Она заговорила о мисс Доби и девушке, которая за ней присматривает.

— Конечно, она уже никакая не девушка. Ее зовут Джуди Армстронг. Она была из этих, как они называются, сирот. Поступила в услужение к матери Дадли. Поработала у нее, а потом попала в беду. И в результате родила. Обычное дело. После этого она уже не могла оставаться в городе, и хорошо, что мисс Доби как раз перестала справляться и ей понадобился кто-то, чтобы за ней ходить. Джуди с ребенком переехали туда, и оказалось, что такое положение дел всех устраивает.

Они тянули время в пабе, пока Антуанетта не решила, что Джуди и мисс Доби готовы их видеть.

Долина постепенно сужалась. Дом мисс Доби стоял у дороги, и прямо за ним круто поднимались холмы. Перед домом росла живая изгородь из глянцевых лавров и какие-то мокрые кусты, то ли с красными листьями, то ли усыпанные красными ягодами. Дом был оштукатурен снаружи, и в штукатурку там и сям вделаны камни — как будто строитель пригородного дома решил проявить оригинальность.

В дверях стояла молодая женщина с роскошными волосами — сверкающие рыжие волны спадали на плечи. Ее одежда выглядела странновато для этого времени дня — что-то вроде вечернего платья из тонкой шелковистой коричневой материи, продернутой золотой металлической нитью. В этом платье женщина, должно быть, мерзла: она обхватила себя руками, придавливая грудь.

— Вот и мы, Джуди, — проговорила Антуанетта бодро, как говорят с глухим или гневливым человеком. — Дадли не смог приехать. Он был занят. Вот женщина, про которую он тебе рассказал по телефону.

Джуди, краснея, пожала Хейзел руку. Брови у нее были очень светлые, почти невидимые, отчего темно-карие глаза выглядели беззащитными. Казалось, Джуди чем-то расстроена — то ли выбита из колеи приездом гостей, то ли просто стесняется яркого буйства собственных распущенных волос. Но ведь она сама расчесала их и выставила на всеобщее обозрение.

Антуанетта спросила, здорова ли мисс Доби.

Джуди попыталась ответить, но помешал комок в горле. Она откашлялась и проговорила:

— Мисс Доби весь этот год не хворала.

Они стали раздеваться, и снова вышла неловкость: Джуди не знала, в какой момент забрать снятые пальто и как указать гостьям, куда идти. Но Антуанетта перехватила инициативу и сама двинулась, показывая путь, по коридору к гостиной — скопищу пестрой мягкой мебели, медных и фарфоровых украшений, пампасной травы, павлиньих перьев, засушенных цветов, часов, картин и подушек. Посреди всего этого на стуле с высокой спинкой сидела спиной к окну старуха и ждала гостей. Старая, но не иссохшая. С толстыми руками и ногами и пышным ореолом густых белых волос. Смуглая, как яблоко сорта рассет, с большими фиолетовыми мешками под глазами. Но сами глаза были блестящие, подвижные, словно в них проглядывал ум, но лишь когда сам того хотел, — что-то металось, будто быстрая, дерзкая белка, за корой тяжелого, темного, старого, бородавчатого лица.

— Так это вы, значит, та женщина, которая приехала из Канады, — сказала мисс Доби Антуанетте. У нее был сильный голос. На губах — темные пятна, похожие на иссиня-черные виноградины.

— Нет, это не я, — ответила Антуанетта. — Я из «Королевского отеля», и мы с вами уже знакомы. Я приятельница Дадли Брауна.

Она вытащила из сумки бутылку вина, мадеры, и преподнесла ее, словно верительную грамоту:

— Вы ведь такое любите, правда?

— Из самой Канады, — сказала мисс Доби, беря бутылку. Оказалось, она до сих пор носит мужскую обувь — сейчас на ней были незашнурованные мужские ботинки.

Антуанетта повторила свои слова погромче и представила Хейзел.

— Джуди! Джуди, ты знаешь, где бокалы! — сказала мисс Доби. Джуди как раз вошла с подносом. На нем были составленные друг на друга чашки и блюдца, чайник, блюдо с нарезанным кексом из сухофруктов, молоко и сахар. Требование бокалов явно сбило ее с курса, и она растерянно озиралась, пока Антуанетта не выручила ее, забрав поднос.

— Джуди, я думаю, она хочет сначала попробовать вино, — подсказала Антуанетта. — Как мило! Этот кекс ты сама пекла? Можно, я захвачу кусочек для Дадли, когда мы поедем обратно? Он так любит кекс из сухофруктов. Он поверит, что ты пекла специально для него. Хотя этого не может быть, ведь он позвонил только сегодня утром, а на кекс из сухофруктов нужно гораздо больше времени. Но он об этом не догадается.

— Теперь я знаю, кто ты, — сказала мисс Доби. — Ты из «Королевского отеля». Вы с Дадли Брауном так и не поженились?