Дрожь - [78]

— Ну… кто-то знает, что мы… были вместе, и использовал это, чтобы заставить ее приехать сюда.

Мне хочется ему верить, но я просто не знаю, могу ли.

— Кто знал про вас двоих?

— Насколько мне известно, никто.

«Саския знала», — думаю я, но не произношу этого вслух. От боли у меня кружится голова. Я прислоняюсь к стене. Я смогу принять следующую таблетку ибупрофена только через несколько часов.

Хизер снова начинает плакать. Брент протягивает к ней руку. Она шлепает по ней.

— Это ты во всем виноват!

— Ну что ты. — Брент пытается ее успокоить.

Кертис прислоняется к стене рядом со мной, его голова отклонена назад, глаза закрыты. Я не могу сказать, он размышляет или просто очень устал.

У меня урчит в животе. Мне нужно что-нибудь съесть, а то рухну без сознания. Я собираю в кулак оставшиеся силы, расправляю плечи и раскладываю по тарелкам смесь из тунца с помидорами. Гордон Рамзи[44] при виде этого лишился бы чувств — по виду это месиво напоминает собачий корм, но я не думаю, что кого-то из присутствующих это волнует.

Мы усаживаемся у камина, но настроение этим вечером очень сильно отличается от вчерашнего. Мы едим молча, склонившись над тарелками. Ветер усилился, рамы содрогаются от его порывов. Я представляю Дейла, как он находится где-то там. После того, как солнце садится, температура стремительно падает.

Хизер больше не рыдает в голос, а лишь тихо всхлипывает, ее плечи подрагивают. До еды она не дотронулась.

Кертис подтягивает к столу еще один стул.

— Положи ногу повыше.

Я пытаюсь, но боль стреляет в бедро. Я резко вскрикиваю и опускаю ногу назад на ковер.

Кертис наклоняется ко мне.

— Давай я, — предлагает он и осторожно поднимает мою ногу, не встречаясь со мной взглядом.

— Спасибо.

Я все еще чувствую себя странно, когда он касается меня. Мне хочется с ним поговорить, но я жду момента, когда Брент и Хизер не смогут нас услышать.

Сегодня вечером Брент пьет бренди. Он снова наливает себе большой стакан.

— Послушай… — обращается к нему Кертис.

— Не говори ничего, — перебивает его Брент, выпивает стакан залпом и наполняет его снова.

— Надо что-нибудь съесть, Хизер, — говорю я, но кажется, что она меня не слышит.

— Эй, а с часами-то что случилось? — спрашивает Кертис.

— Не спрашивай, — отвечаю я.

Он встает на колени и рукавом куртки отметает разбитое стекло к стене. Слева от камина из стены торчат два ржавых гвоздя, расстояние между ними около двух с половиной сантиметров. Я не помню, чтобы видела их вчера. Здесь что-то висело? Я напрягаю память, пытаясь вспомнить. Может, фотографии? Кто-то их взял?

— Мы здесь из-за того, что ты сделал, — заявляет Хизер Бренту яростным шепотом.

Уголком глаза я вижу, как Брент бросает взгляд на Кертиса и на меня, проверяя, слышали ли мы, что сказала Хизер. Кертис не слышал — он все еще занимается битым стеклом. Я притворяюсь, что тоже не слышала.

— Ш-ш, — шепчет Брент. — Осторожно!

Что, черт побери, Хизер не должна говорить?

Глава 40

Десять лет назад

Я делаю флип в воздухе и лечу к земле, не зная, где потолок, а где пол. Вниз… вниз… А батут вообще подо мной или нет? Я готовлюсь к худшему.

Я слышу, как рвется моя футболка — это меня за нее хватает Дейл и поворачивает головой вверх. Батут прогибается под нами, а потом выбрасывает нас обоих вверх. Татуированные руки Дейла поддерживают меня и ставят прямо, когда я теряю равновесие и шатаюсь. Мы вспотели, и он тоже разделся до футболки.

— У тебя все шло хорошо до грэба, — говорит Дейл.

Я пытаюсь отработать крипплер — и приземлиться на ноги. Мне еще предстоит много тренироваться, но это для меня шанс попасть в первую тройку в рейтинге. Ничего лучше я придумать не могу. Обычно меня страхует Брент, но сегодня он дает интервью журналу Snowboard UK, ведь через два дня начнется чемпионат Великобритании. Я уже была почти готова попросить Кертиса мне помочь, но занятия на батуте иногда невольно становятся излишне интимными… Я не уверена, что не сделаю чего-то, что делать не следует.

Я определенно приняла правильное решение. Дейлу приходится снова и снова меня ловить. Этот батут маловат для таких тренировок. Даже после флипов я с трудом не сваливаюсь с него — меня шатает при правильном приземлении.

— Что я делаю неправильно? — спрашиваю я.

Дейл утирает пол со лба.

— У тебя нарушается вращение, когда ты делаешь грэб. Хочешь, чтобы я еще раз продемонстрировал?

— Нет.

Он показал мне трюк уже дюжину раз — у него плавные и стильные движения по воздуху, смещенное вращение проходит гладко. Смотришь на него — и кажется, что все так просто. А я ведь еще даже без сноуборда, я выполняю грэб воображаемой доски. Я пристегну сноуборд позднее, когда у меня будут получаться вращения без него. Если будут.

— Может, стоит попробовать пока без грэба, — предлагает Дейл.

— Хорошо.

— Подожди секундочку.

Дейл снимает футболку. Я стараюсь не смотреть. У него на плече большая этническая татуировка, а на мускулистой груди извиваются змеи. Если бы сейчас передо мной стоял Кертис с голой грудью, так близко, что я чувствовала бы исходящий от него жар… Да, хорошо, что его нет рядом.

Я жду, пока Дейл немного отодвинется назад на батуте. Потом я подпрыгиваю три раза, наращивая высоту. Если прыгать на этом батуте вдвоем, то можно столкнуться. Во время четвертого прыжка я высоко взмываю вверх, чтобы начать вращение. Опустившись головой вниз, я понимаю, что опять все сделала не так. Во время вращения, я задеваю Дейла рукой и слышу, как он крякает.