Дрожь - [64]

Кертис хватает меня за талию.

— Я тебя держу.

Проклятье. Я притворяюсь, что он меня больше не привлекает как мужчина. Но чувства никуда не ушли. Стали только сильнее, чем раньше.

— Спасибо.

Я допустила ошибку, усевшись на подъемник вместе с ним. Мне нужно сосредоточиться. Мы почти доехали до вершины. Я медленно делаю глубокие вдохи, чтобы у меня в голове прояснилось.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Кертис.

— Да, — улыбаюсь я. — Я пытаюсь переиграть твою сестру.

— Я заметил. — Он не улыбается.

— Давай я угадаю, что ты собираешься мне сказать. Тоже предложишь сбавить обороты?

— Кто сказал тебе, чтобы сбавила обороты?

— Брент.

— Нет. Продолжай. Только… будь предельно осмотрительной, когда рядом находится моя сестра. Хорошо?

Я неотрывно смотрю на него.

— Что ты имеешь в виду?

Кертис плотно сжимает губы, словно жалеет, что вообще что-то сказал.

Мне хотелось бы, чтобы он объяснил мне, что происходит. Я думаю о его прошлых предупреждениях. Как он говорил Бренту, чтобы следил за ней. Может, Саския в прошлом делала что-то более мрачное, чем простые проказы? Кто-то из-за нее пострадал?

Ну все. Я собираюсь поговорить с ней открыто.

Саския застегивает крепления на самом верху хафпайпа, и я направляюсь к ней.

— Мы можем поговорить?

— Конечно, — судя по тону, она удивлена.

Мы едва ли обменялись парой фраз после того, как она столкнула мой сноуборд в расщелину. Кертис поглядывает в нашу сторону, пристегивая крепления. Я оглядываюсь в поисках места, где никто не сможет нас подслушать.

— Может, проедемся на кресельном подъемнике? — предлагает она.

— Отлично, — соглашаюсь я.

— Куда вы собрались? — кричит Кертис, когда мы едем в противоположном направлении.

— Поедем на креслах! — кричу я в ответ.

Мы с Саскией съезжаем вниз по «красной» трассе. На склоне никого нет. Я съезжала по этому склону вместе с Саскией месяц назад, когда считала нас подругами. Мне очень не хочется это признавать, учитывая все, что она сделала, но мне не хватает заездов с ней.

Она выполняет вращение на сто восемьдесят градусов, подпрыгнув на холмике. Я заезжаю на него после нее и выполняю полный оборот на триста шестьдесят градусов. Она видит это и выполняет такой же на боковой части склона. Я пытаюсь сделать вращение на пятьсот сорок градусов и падаю. Саския смеется.

Почему-то считается, что если ты женщина, то желание соперничать — не лучшая черта. Когда я нахожусь вместе с другими женщинами, даже Одеттой, я скрываю эту необходимость конкурировать. Однако, когда я рядом с Саскией, я выпускаю это желание наружу. Она не боится быть собой, и это заставляет и меня не бояться. В ее обществе, независимо от того, как она меня иногда злит, я чувствую, что становлюсь наиболее близка к истинной версии себя.

Если бы только мы могли быть подругами… Может, и могли бы, если бы занимались командным видом спорта, а не индивидуальным. Или мы все равно соревновались бы друг с другом, потому что мы такие по своей природе?

Мы добираемся до самого низа, откуда стартует кресельный подъемник, хватая ртами воздух. Очереди нет, так что мы сразу проходим через турникет. Я только что получила такое удовольствие, что хочу снова повторить этот спуск по трассе. Проклятье. Теперь мне нужно поговорить с ней про тот несчастный случай.

К нам подкатывается трехместное кресло. Сегодня с утра шел легкий снежок, и черные спинки сидений из ПВХ выглядят так, словно их побрызгали глазурью.

— Эй! — кричит кто-то.

Я оглядываюсь.

Кертис бежит по склону к нам.

— Подождите!

Саския тянет меня за руку.

— Пошли.

Я в замешательстве, но Саския тащит меня к креслу, мы запрыгиваем в него и начинаем подъем.

— Увидимся на вершине! — кричу я Кертису.

Саския не опустила предохранительную планку, поэтому я тянусь к ней.

— Подожди, — говорит она. — Я хочу снять куртку. Я вспотела.

Я не опускаю планку и откидываюсь назад на сиденье. День стоит теплый. Сейчас только начало февраля, а кажется, что уже наступила весна. Саския обвязывает куртку вокруг талии и тоже откидывается на спинку кресла рядом со мной.

Кертис громко свистит с кресла, которое идет позади нас.

Я поворачиваюсь к нему.

— Что?

— Предохранительная планка!

— Он что, издевается? — бормочет себе под нос Саския.

Я опускаю планку, и она защелкивается с негромким лязгом. Я поворачиваюсь к Саскии. Надо с этим разобраться.

— Что ты вчера бросила в Джасинту?

К моему удивлению, она хохочет. Я в шоке.

— Ты об этом хотела поговорить?

Я изучающе смотрю на нее, надеясь, что эта реакция вызвана удивлением, а не тем, что для Джасинты сезон закончен.

Саския опускает руку в карман и достает черный кусочек ткани из микрофибры.

— Ты это имела в виду?

Я замечаю логотип в углу — белая молния Electric Eyewear.

— Это моя салфетка для очков, — говорю я.

— Я нашла ее в хафпайпе — там, где упала бедная Джасинта. Ты ее бросила прямо ей под ноги.

— Ты ее бросила! — говорю я.

Саския снова смеется.

— А зачем мне бросать твою салфетку для очков?

У меня отвисает челюсть. Из-за того, что она сделала, Джасинта сломала ногу. Но я не вижу даже намека на угрызения совести. Да она, кажется, счастлива, что добилась подобного результата.

— Я не могу поверить. Ты, вероятно…