Дрожь и оцепенение - [22]

Меня умилила фраза моей начальницы «если у вас есть жалобы…» Особенно мне понравилось слово «если»: предполагалось, что я должна быть всем довольна.

Согласно действующей служебной иерархии существовало два человека, в чьей власти было вызволить меня оттуда: господин Омоти и господин Саито.

Само собой, вице-президента не заботила моя судьба. Напротив, он принял моё продвижение с большим одобрением. Столкнувшись со мной в уборной, он весело воскликнул:

— Ну что, хорошо иметь работу?

Он говорил это без всякой иронии. Возможно, подобное занятие было необходимо для моего развития, а развивает только труд. Наконец-то на предприятии нашлось занятие для такого никчёмного существа, как я. Теперь я не зря получала свои деньги, что вице-президент весьма одобрял.

Если бы кто-нибудь сказал ему, что это меня унижает, он бы воскликнул:

— Ещё чего! Это ниже её достоинства? Пусть скажет спасибо уже за то, что может работать на нас.

С господином Саито всё было иначе. Казалось, вся эта история была ему крайне неприятна. Я заметила, что он очень боится Фубуки, от которой исходило в 40 раз больше силы и авторитета, чем от него. Ни за что на свете он не осмелился бы вмешаться.

Когда он встречался со мной в уборной, на его тщедушном лице появлялась нервная гримаса. Моя начальница была права, говоря о человечности господина Саито. Он был добр, но малодушен.

Самой неприятной была моя встреча с господином Тенси. Он вошёл, увидел меня и изменился в лице. Когда прошло первое удивление, лицо его стало оранжевым. Он пробормотал:

— Амели-сан…

Тут он умолк, понимая, что сказать больше нечего. Тогда он повёл себя странным образом: он тут же вышел, не сделав ничего, что обычно делают в таких местах.

Я так и не узнала, то ли нужда его исчезла, то ли он воспользовался туалетом на другом этаже. Я узнала, что господин Тенси нашёл наиболее благородный способ решения проблемы: он по-своему осудил начальство за моё унижение, устроив бойкот уборной на 44 этаже. Я больше никогда не видела его там, а каким бы ангельским не был его характер, он всё же не мог быть бесплотным духом.

Потом оказалось, что он подал пример и своим подчинённым. Вскоре все работники отдела молочных продуктов перестали появляться в моей норе. Мало-помалу к мужскому туалету охладели работники и прочих отделов.

Я благословила господина Тенси. Более того, этот бойкот стал настоящей местью Юмимото. Служащие, которые пользовались туалетами на других этажах, тратили время на ожидание лифта, в то время, как они могли употребить его с пользой для предприятия. В Японии это называется саботажем. Это одно из тягчайших преступлений, настолько отвратительное, что для него употребляют французское слово. Потому что нужно быть иностранцем, чтобы вообразить подобную низость.

Такая солидарность тронула меня и всколыхнула мою страсть к филологии: если слово «бойкот» происходит от имени ирландского помещика Бойкота, можно предположить, что в этимологии его фамилии есть намёк на мальчика8. И действительно, моё ведомство игнорировали исключительно мужчины.

Гелкота9 никто не объявлял. Зато Фубуки стала как никогда часто появляться в уборной. Она даже взяла в привычку чистить там зубы утром и вечером. Кто бы мог подумать, что её ненависть так благотворно повлияет на гигиену ротовой полости.

Она так злилась на меня за то, что я не уволилась, что под любым предлогом приходила поиздеваться надо мной.

Меня это смешило. Фубуки думала, что досаждает мне, в то время, как, напротив, я была счастлива так часто созерцать её грозную красоту в нашем гинекее10. Ни один будуар в мире не был таким интимным местом, как женский туалет на 44 этаже. Когда открывалась дверь, я заранее знала, что это моя начальница, поскольку другие женщины работали на другом этаже. Таким образом, это было заповедным расиновским местом, где две героини трагедии встречались по несколько раз в день, чтобы написать очередную сцену яростного побоища.

Мало-помалу о бойкоте мужского туалета на 44 этаже стало известно всем. Теперь я встречала там лишь двух-трёх удивлённых коллег да ещё вице-президента. Думаю, что это он возмутился таким положением дел и доложил выше.

Таким образом, возникла настоящая тактическая проблема. Какой бы властью ни обладало руководство компании, оно не могло приказать своим служащим отправлять их надобности на своём этаже, а не на чужом. В то же время подобный акт саботажа был совершенно нетерпим. Нужно было что-то делать. Но что?

Само собой, ответственность за весь этот позор легла на меня. Фубуки вошла в гинекей и гневно заявила:

— Так дальше продолжаться не может. Вы снова ставите окружающих в неловкое положение.

— В чём я опять провинилась?

— Вам это прекрасно известно.

— Клянусь, что нет.

— Вы не заметили, что мужчины перестали пользоваться туалетом на 44 этаже? Они тратят время на то, чтобы ходить на другой этаж. Ваше присутствие их стесняет.

— Понимаю. Но не я выбрала себе это занятие, и вам это известно.

— Нахалка! Если бы вы умели вести себя с достоинством, этого бы не случилось.

Я нахмурила брови.

— Не понимаю, при чём здесь моё достоинство.