Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 - [5]
Со стороны оборонявшихся: уступкою без обороны, отражением.
Междоусобные войны не имели, особенно сначала, характера непримиримости: это были часто условные, полюбовные, если можно так выразиться, схватки с оружием в руках, как Бог рассудит, т. е. чья возьмет, а после враги становились друзьями, и наоборот, как в кулачных боях. Это в отношении к князьям, а до народа касались они тогда еще менее. Князья воевали друг с другом, а не против народа; они, по большей части, хотели владеть теми волостями и городами, на которые нападали, следовательно, не могли, для своей собственной пользы, разорять их кроме особенных случаев. (Князья с дружиной сами по себе, а поселяне сами по себе).
Все сношения князей между собой, все их договоры, союзы и ссоры, имели также причиной, самой главной, владение, кроме немногих частных случаев: например, князья сносились между собой и помогали друг другу, иногда по родству, — брат помогал брату, имея общие выгоды: Изяслав Мстиславич и Ростислав Мстиславич (1147); Игорь Олегович и Святослав Олегович (1146); все Олеговичи Всеволоду Чермному (1207) и проч.
Поневоле, — если какому князю случалось взять верх над другими и заставить их ходить под его рукою: так слушались многие князья Мономаха, Мстислава, Всеволода Олеговича, Андрея Боголюбского.
Из страха навлечь на себя месть, например, Давыдовичи помогали сначала Изяславу Мстиславичу, а потом Святославу Ольговичу (1146).
По условию, например, Святополк и Мономах, Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич, действовали заодно (1189).
Князья входили между собой в союзы, составляли своего рода артели или товарищества, чтобы действовать заодно, выбирали себе старших, для которой цели и обязывались клятвой, целуя крест, по-древнему: ходили роте, почему и назывались ротниками.
Великие князья, сильнейшие, принуждали иногда к тому силой. Так, Мономах постановил условием Глебу минскому (1116), Ярославу Святополковичу (1117), приходить к себе на зов. Мстислав жаловался на полоцких князей, почему они не приходят к нему на помощь против половцев, и за то лишил их отчины (1130).
Князья сносились и переговаривались на съездах, обсылались послами (1195), или посольниками (1144), которыми были мужи или бояре (1159, 1197), лица духовные (1161), даже иногда митрополиты (1140), союзные князья.
В случае неудачи прибегали к чужой помощи: к половцам, ляхам, уграм.
Таковы были отношения князей между собой и к великому князю, сначала киевскому, а потом владимирскому.
При всяком новом обстоятельстве, столонаследовании по кончине старшего князя и по прибытии нового, при столоприобретении вследствие войны, выигранной или проигранной, происходило новое рассаживание князей и новая разверстка или переверстка, как у крестьян весной, волостей, по воле главного или старшего князя, если он был не только старше, но и умнее, и сильнее всех, — по взаимному соглашению князей, имевших какие-либо права или притязания, умевших поддерживать свои требования силой, — по назначению победителя, если дело доходило до схватки, — по требованию людей и городов, если они, призывая или уступая, предлагали какие условия. Сила, ум, характер, возраст и старшинство, определяли наделы при всяком случае.
Если было несколько лиц равносильных, они договаривались между собой и налагали условия на прочих (например, Святополк и Мономах относительно Ольговичей (1093)).
При перемене обстоятельств они торговались и вновь уступали, или требовали, воевали.
Умирал великий князь киевский, — наследник ему, то есть, старший в роде, приходил из другого города, Чернигова, Турова, Смоленска и распределял киевские города по своему усмотрению, стараясь привести других к покорности и распространить свою область, наделить лучше своих детей, братьев, союзников.
Оставленный тем или другим князем стол занимался ближайшим к нему членом семейства, который передавал свой удел другому князю, как ему заблагорассудилось.
Появлялись иногда незаконные притязатели, овладевавшие, благодаря стечению благоприятных для сего обстоятельств, Киевом или другим стольным городом, и распоряжавшиеся произвольно.
Иногда решала дело война, и победители были еще безотчетнее в своих решениях.
А в чем состояла власть князя в пределах его княжества?
Власть княжеская, в продолжение норманнского периода, сосредоточенная в Киеве, разнеслась, по кончине Ярослава, по многим другим городам, сделавшимся средоточиями особых княжеств, столицами.
Во всяком новом уделе князь заводил тот же порядок, какой установился в Киеве, и становился таким же государем в пределах своего княжества, каким был сначала великий князь киевский.
Сев на стол, князь договаривался с людьми. Например: Игорь Ольгович (1146), Ростислав Мстиславич (1116).
Вот круг его деятельности:
От князя зависело назначение должностных лиц в городах и волостях: посадников — Олег Святославич в Ростове и Суздале (1096), Ярополк Владимирович в Курской волости (1133).
Тысяцких — Игорь Ольгович (1146).
Тиунов — Мстислав Изяславич (1169).
Даже в назначении духовных властей князь мог принимать непосредственное участие: митрополитов — Ярослав назначил митрополитом Илариона, Ростислав Мстиславич требовал назначения Клима, Мстислав Изяславич — Константина.
«Убийца» с подзаголовком «анекдот» впервые напечатан в «Московском вестнике» за 1827 г., ч. V, № XX, с. 374–381; «Возмездие» — там же, ч. VI, № XXIV, с. 404–407 со следующим предисловием: «(Приношу усердную благодарность А. З. Зиу, рассказавшему мне сие происшествие. В предлагаемом описании я удержал почти все слова его. — В истине можно поручиться.При сем случае я не могу не отнестись с просьбою к моим читателям: в Русском царстве, на пространстве 350 т. кв. миль, между 50 м. жителей, случается много любопытного и достопримечательного — не благоугодно ли будет особам, знающим что-либо в таком роде, доставлять известия ко мне, и я буду печатать оные в журнале, с переменами или без перемен, смотря по тому, как того пожелают гг-да доставляющие.) М.
Михаил Петрович Погодин (1800–1875) — историк, литератор, издатель журналов «Московский вестник» (1827–1830), «Московский наблюдатель» (1835–1837; совместно с рядом литераторов), «Москвитянин» (1841–1856). Во второй половине 1820-х годов был близок к Пушкину.
В «Адели» присутствуют автобиографические мотивы, прототипом героини послужила княжна Александра Ивановна Трубецкая, домашним учителем которой был Погодин; в образе Дмитрия соединены черты самого Погодина и его рано умершего друга, лидера московских любомудров, поэта Д. В. Веневитинова, как и Погодин, влюбленного в Трубецкую.
Повесть была впервые напечатана в альманахе «Урания» за 1826 г. Написана в Знаменском летом 1825 г. После событий 14 декабря Погодин опасался, что этой повестью он навлёк на себя подозрения властей. В 1834 г. Белинский писал, что повесть «Нищий» замечательна «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94).
Исторический эпизод, положенный в основу трагедии, подробно описан в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, к которой восходит множество исторически достоверных деталей, использованных Погодиным. Опирался Погодин и на летописи. Основные вымышленные события и лица указаны им самим в предисловии. Кроме того, участие в вымышленной фабуле приписано некоторым историческим фигурам (Упадышу, Овину и др.); события, происходившие в разное время на протяжении 1470-х годов, изображены как одновременные.Сам Погодин так характеризовал свою трагедию в письме к Шевыреву: «У меня нет ни любви, ни насильственной смерти, ни трех единств.
Михаил Петрович Погодин — один из первых историков, положивших начало новой русской историографии. Его всегда отличал интерес к истории Домонгольской Руси и критическое отношение к историческим источникам. Именно Погодин открыл и ввел в научный оборот многие древние летописи и документы. В этой книге собраны важнейшие труды Погодина, посвященные Древней Руси, не потерявшие своей научной ценности до сих пор.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.