Древняя Греция - [7]

Уже совсем рассвело. Наступал час подъема. Ливиец тяжело поднялся и, разминая затекшие ноги, подошел к Андротиону.

— Ты рассказал мне много интересного о своих богах. Я верю, что они прекрасны и смелы. Но здесь, в Египте, тебе следует молиться и египетским богам — это тебе принесет больше пользы. Ты же знаешь, что многие эллины в нашем войске молятся египетским богам. Не следует всецело полагаться на одних богов и забывать о других. Кто из них могущественнее — рассудит время.

Прошли столетия. Опустели склоны горы Олимпа, исчезли густые леса. Никто не верит теперь в то, что на вершине Олимпа живут боги. Люди больше не молятся олимпийским богам, как не молятся и богам древних египтян. От веры в олимпийских богов остались только легенды, или, как мы их называем, мифы. Изучая мифы древних греков, ученые доказали, что в образах богов люди поклонялись могучим силам и грозным явлениям природы, которые не могли правильно объяснить.

Изучая мифологию древних греков, можно узнать много полезного. Без знания древнегреческой мифологии нельзя изучать искусство, так как на протяжении многих веков замечательные художники и скульпторы, писатели и поэты всех стран использовали древние мифы в живописи, скульптуре, музыке, литературе.

Песнь аэда (М. Н. Ботвинник)

Пир подходил к концу. В большом бревенчатом зале с потемневшими от дыма стенами стояли длинные низкие столы, некоторые из них были украшены бронзой и медью. За столами на низких скамьях сидели гости. Во главе стола на мраморном сидении со спинкой и подлокотниками находился хозяин дома — вождь племени — басилей. Гости уже утолили голод, и юноши черпая ковшами вино из большого золоченого сосуда, наполняли кубки и обносили гостей, начиная с правой, почетной стороны стола.

В стороне от гостей, прислонясь спиной к высокой колонне, сидел седобородый слепец. Над его головой висела кифара — музыкальный инструмент, имевший только четыре струны. Рядом со старцем стояла корзина, наполненная едой, и небольшая чаша с вином. Это был приглашенный на пир аэд.

Аэдами в Греции называли бродячих певцов, которые под аккомпанемент кифары пели о подвигах вождей и героев. Песни эти передавались из уст в уста, из поколения в поколение. С появлением письменности многие из них были записаны и вошли в знаменитые поэмы «Илиада» и «Одиссея», автором которых предание называло слепого Гомера.

Видя что гости насытились и наступил час развлечении, хозяин велел подать старику кифару и спросил гостей, какую из песен старины они хотели бы услышать. Один из наиболее знатных гостей попросил спеть о троянской войне и о посрамлении Терсита. Старик встал со своего места, взял в левую руку кифару, правой ударил по струнам и запел.

Он пел о том, как во время осады Трои поссорились два ахейских вождя: могучий и быстроногий Ахилл и предводитель всех ахейских племен Агамемнон. Так начиналась знаменитая поэма о троянской войне — «Илиада». Обиженный Агамемноном, Ахилл отказался сражаться и ушел в свой шатер. Уход Ахилла и его воинов ослабил ахейское войско. Война длилась уже десятый год и много воинов погибло. Все устали от длительной и неудачной осады Трои. Чтобы решить вопрос, продолжать ли воину Агамемнон созвал народное собрание, так как только оно могло решать такой важный вопрос, как прекращение или продолжение войны. Даже совет басилеев не имел права решить его без.

Глашатаи звонкими голосами созывали всех воинов на площадь в середине лагеря у кораблей, вытащенных на берег. От шатров и палаток спешили воины, собираясь по племенам и усаживаясь на площади. Воины садились полукругом, а для вождей в центре были специальные места на обтесанных камнях. Часто при решении важных вопросов в народном собрании возникали долгие споры. Так и сейчас. На площади стоял несмолкающий шум. Девять глашатаев неистово кричали, убеждая народ успокоиться и прислушаться к голосу вождей.

Наконец, когда все успокоились, поднялся Агамемнон, держа в правой руке скипетр — разукрашенный жезл, знак власти верховного предводителя. Вождь хотел испытать своих воинов и совершенно неожиданно для собрания предложил прекратить осаду и возвратиться домой:

В милую землю родную бежим с кораблями немедля!

Широкоулочной Трои нам взять никогда не удастся!

Едва Агамемнон произнес эти слова, все собрание ахейцев всколыхнулось, как разбушевавшееся море. Поднимая тучи пыли, неистово крича от радости, воины ринулись к своим остроносым кораблям. У судов, стоявших на суше, выбивали подпорки и тащили их к воде. Общее ликование охватило лагерь. Все снимали свои шатры, несли к кораблям поклажу.

Только Агамемнон и несколько вождей, стоя в стороне, злобно глядели на эти приготовления к отплытию. Вожди о чем-то совещались. Один из них, вождь племен, прибывших с острова Итаки, хитроумный Одиссей, взял у Агамемнона его скипетр и, отделившись от кучки басилеев, быстро двинулся к суетившейся на берегу толпе воинов. За ним, едва поспевая, бежал глашатай. Подбегая то к одной, то к другой кучке шумевших воинов, Одиссей старался найти того, кто своими речами увлекал остальных к кораблям. Если это был простой воин, то с ним Одиссей не стеснялся: