Древний Рим. Быт, религия, культура - [46]

. Решения преторов были особенно важны, потому что они не только толковали, иллюстрировали и применяли существующее законодательство, как это делают судьи англосаксонского права; преторы были способны вносить незначительные поправки в сам закон. Под спудом всех этих знаний с ходом времени профессия юриста становилась все более формальной и специализированной и разделилась на две основные специальности. Вырос орган юридических консультантов (советчиков), обладающих обширными познаниями закона, но не имеющих желания или возможности противостоять судебной неразберихе. Клиенты и их защитники обычно обращались к ним за разъяснениями по запутанным пунктам закона, и советчики обычно ожидали вознаграждения за свои советы. Адвокаты, которые брались представлять и защищать дело в суде, однако, не могли требовать платы, и им не полагалось ее ожидать. Вознаграждение они получали косвенное, в форме «подарков» или, возможно, наследства. Присяжные и претор также не получали платы, но, чтобы присоединиться к их рядам, возникала жестокая конкуренция из-за влияния и положения в обществе, каких можно было таким образом достичь. Очень влиятельное положение присяжных объясняет, почему поднялся такой шум, когда Гай Гракх посадил дельцов на места присяжных при разбирательстве случаев, препятствующих их деятельности в провинциях.

К закату империи юристы, подобно многим другим жителям Рима, видимо, снизили свои моральные стандарты. Действительно, подкуп судей был известен и раньше: Цицерон имел случай объявить его признаком основательного загнивания общества того времени.

Если мы поверим Аммиану Марцеллину, который писал в конце IV века н. э., то он стал свидетелем глубокого кризиса и сетовал, что жадные и жестокие люди осаждают дома богатых с хитро составленными судебными исками. Действительно, что хорошего он мог сказать о подавляющем большинстве судей своего времени? Многие из них были настолько невежественны, что, если в компании ученых мужей упоминалось имя какого-нибудь древнего автора, они думали, что это название заморской рыбы или какого-нибудь блюда. Хуже того, ежедневно все больше и больше дверей открывалось на грабеж развращенным судьям и адвокатам, которые все одинаково продавали интересы бедных военачальников. Однако римское право к тому времени сформировалось и оказалось способным пережить такие большие пороки, как этот. Несмотря на разрушительное воздействие деспотизма императоров и периодические угрозы неминуемой гибели, римское право продолжало проявлять энергию и жизнеспособность, обеспечившие его выживание в большей части Европы в качестве основы того самого принципа господства закона, сохранившегося среди более прочных сводов законов республики и империи до далекого культурного обновления.

Лекари

Плиний в I веке н. э. говорил, что римляне жили без лекарей 600 лет. Если бы не греки, они вполне могли бы никогда их и не иметь. Римляне старой школы в дни дедов Катона и Цицерона не доверяли грекам и презирали их. Совсем не имея никаких лекарей, они, определенно, не были склонны доверять выходцам из Греции. «Греки, убирайтесь домой!» – вот призыв, который давно вызывал отклик согласия в некоторых кругах республиканского Рима. Только своими заслугами греки медленно завоевывали признание, по крайней мере у образованных римлян. Сципион Эмилиан (Scipio Aemilianus) и Гай Гракх были среди выдающихся римлян II века до н. э., которые выступали инициаторами привнесения греческой культуры в Рим. Они подготовили почву для Цицерона, который в следующем столетии часто выражал глубокое восхищение греками и говорил, что он в большом долгу перед этой расой, цивилизация которой не только существовала, но и распространилась на других. Гораций писал: «Греция, взятая в плен, победителей диких пленила...»; Лукреций, один из самых глубокомысленных и философски настроенных латинских поэтов, обращаясь к Эпикуру, писал: «Ты из потемок... дерзнувший впервые воздвигнуть / Столь ослепительный свет, озаряющий жизни богатства / Греции слава и честь!» Из всех средиземноморских народов только римляне, как оказалось, желали и были способны оценить и впитать то, чему их могли научить греки.

Покуда доверие к травам и солям могло дополнить помощь жрецов и священников, они применялись через главу каждого семейства. Отец семейства, paterfamilias, был высшим жрецом, который собирал такие средства и хранил их в кладовке под милостивым покровительством домашних богов пенатов (penates). Некоторые порошки и снадобья, столь высоко ценимые, были редкими, необычными и вызывающими отвращение: гладиаторская кровь, помет и моча животных, человеческий жир, мозг младенца, тюлений сычуг и бесчисленные другие средства. Чем экзотичнее и омерзительнее были они, тем больше доверия они вызывали; «omne ignotum pro magnifico»[34], как подвел итог Тацит этого всеобщего заблуждения, присущего людям. Следовательно, у страдальцев была, по крайней мере, какая-то надежда вдобавок к мистическому наложению рук, ритуальному связыванию и развязыванию, бормотанию имен и заклинаний, уважению мистических чисел, омовению в святых источниках, ключах, ваннах, окроплению святой водой, проведению ночи в храме, принесению жертв, ритуальным дарам и толкованию снов – все это воздействовало на реакцию человека на болезнь. Среди множества отвратительных и более чем бесполезных снадобий и колдовского варева можно обнаружить некоторые крупицы здравого смысла. Катон сильно верил в капусту, которая как источник витамина C несомненно обладала достоинствами, ведь питание римлян было очень ограниченным в том, что касается витаминов, особенно в зимние месяцы.