Древний Ливан - [38]

Священная тележка Астарты сндонской. Изображение на медной монете Юлии Паулы, первой жены Элагабала; 219/220 г. н. э.

Эшмуназар в своей надписи особое внимание уделяет культу бога Эшмуна. Его храм находился за городом, у источника Йидлал. Развалины его были открыты в 1901 г. в местечке, ныне называемом Бостан эш-Шейх («сад Шейха»), в 6 км от древнего Сидона. Вот уже несколько лет эти места вновь являются объектом обширных раскопок под руководством М. Дюнана[59]. Правда, найденные уже во время археологических исследований 1901–1904 гг. строительные надписи, составленные в двух различных редакциях, называют инициатором строительства Бодастарта, преемника Эшмуназара, следовательно, Эшмуназар мог лишь проводить ремонтные работы на более древнем сооружении.

Храм был построен по своеобразному замыслу. Хотя от него остались лишь незначительные развалины, видно, что ои занимал господствующее положение, возвышаясь на левом берегу Эль-Авали. Крутой откос к долине реки, начинающийся сразу у северной стороны храма, разделен террасами, частично вырубленными в скалах самого склона, а частично в виде насыпей, сооруженных позади мощных стен из выпуклых каменных блоков. У подножия склона находились более мелкие культовые сооружения, представляющие собой персидский образец. Древнейшее из этих святилищ — тщательно выложенный из камней бассейн с изображением в центре божества на постаменте кубической формы — имеет все признаки культового сооружения у священного источника. Правда, вода должна была отводиться сюда от бьющего с силой родника в горах выше храмового участка, который Эшмуназар называет «Ен (источник) Йидлал на горе». Основная же масса его воды поступала в Сидон по подземному каналу, который частично используют еще и в наши дни. Остатки свинцовых водопроводных труб античной эпохи на территории, занятой храмом, свидетельствуют о существовании здесь сложной распределительной системы, к которой были подключены здания, похожие на виллы, расположенные на плоском участке перед каскадом террас. Прекрасные мозаичные полы эллинистическо-византийского времени придавали этим строениям нарядный, веселый вид. Кажется, здесь гармонически сочетались место отправления культа и место врачевания, что обычно было характерно только для святилищ Асклепия в странах, куда проникала греческая культура. Да и сам Эшмун фактически отождествлялся с Асклепием, греческим богом-целителем. Одна из найденных в Бостан эш-Шейх посвятительных надписей от первой половины II в. до н. э. его так и называет. Географ Страбон знал о роще Асклепия, которая находилась между Беритом и Сидоном. Антоний Плацентий в своем путеводителе VI в. н. э. упоминает р. Асклепий вблизи Сидона. Отождествление Эшмуна с Асклепием предполагает наличие у обоих божеств сходных функций. Действительно, на особенность Эшмуна как бога-целителя указывают даже имена собственные, в которые составной частью входило его имя: Эшмуназар («Эшмун помог»), Эшмунхалас («Эшмун спас»), Эшмунамас («Эшмун выходил») и т. п.

Эшмуна почитали и как бога растительности. Этой функции особенно соответствовало местонахождение святилища у источника, чья вода несла живительную силу садам Сидона и самому городу. В пантеоне Берита Эшмун также играл заметную роль. Меньше значения придавали ему в Тире, а в финикийских колониях он опять-таки пользовался большой популярностью.

По сравнению с Астартой, Баалом и Эшмуном прочие боги сидонского пантеона занимали второстепенное положение, хотя, само собой разумеется, им также воздавали должное. Во главе богов, культ которых был распространен, в Тире, так же как и в Сидоне, стояла триада. Там доминировало мужское божество Мелькарт, т. е. Баал Тира. Само имя бога указывает на его функции. Мелькарт в переводе с финикийского означает «царь города»[60]. На стеле, посвященной ему царем Бархададом, он явно несет функции бога грозы. Мелькарт— это также местное воплощение Баала ливанского, которое, однако, с течением времени восприняло различные другие атрибуты. В отдельных случаях он почитался и как бог мореходов. Еще более заметны в нем новые черты, характерные для божества Солнца.

Можно предположить, что тесная связь Мелькарта с Солнцем стала доводом для отождествления с Гераклом. Краткое описание храма Мелькарта (Геракла) в Тире дает Геродот: «Я видел святилище, богато украшенное… Среди прочих посвятительных приношений в нем было два столпа, один из чистого золота, а другой из смарагда, ярко сиявшего ночью»^{39}. Оба «столпа» были важными элементами культа Мелькарта. Их потом изображали и на монетах римской эпохи вместе со священной оливой и алтарем для воскурений.

Культовое место Тира.

Монета III в. н. э.; диаметр около 3 см

О функциях трех главных богов Тира мы в обобщенной форме узнаем из договора между царем Ассирии Асархаддоном (680–669) и царем Тира Баалом, где боги обеих сторон приводятся в качестве гарантов. Судя <ю этому договору, Мелькарт и Эшмун покровительствовали процветанию города, в то время как Астарта выступает как богиня войны, т. е. обращено внимание на негативную сторону деятельности богини плодородия. Там, где договор касается морского права, названы имена трех богов, ведающих мореплаванием: Баал Шаамин, Баал Малаг и Баал Цафон. В случае нарушения договора тирийцами эти боги «да поднимут свирепый ветер на их корабли. Да лишат их снастей, вырвут их якоря, а их самих потопят в море великой волной потопа». Имя Баала Шамина, или Шамема, означает «владыка неба», которому подвластны звезды, но также и буря, молния и дождь. Широко известен и Баал Цафон, «хозяин севера». Его местом пребывания считалась гора к северу от Угарита (ныне Эль-Акрад) — важный береговой ориентир мореходов. От этой горы культ Цафона распространился по сирийско-палестинскому побережью до самого Египта.