Древний Ливан - [27]

Утрата могущества и экономические трудности царства Давида в период правления Соломона объясняются конкретными причинами. Имели место столкновения с соседними государствами, которые в свое время признали верховенство Давида. К этому добавились еще и конфликты с северными израильскими племенами, стремившимися к самостоятельности. Но самое главное, что во время правления фараонов XXI династии Египет окреп и снова смог заняться своими бывшими азиатскими владениями. Ветхий завет упоминает о походе не названного по имени египетского царя, который привел свое войско под самый Иерусалим и покорил населенный ханаанеянами г. Гезер (III Книга царств. IX, 16). И только благодаря браку с египетской царевной Соломон получил право на владение этим важным для него городом, который был дарован ему в качестве приданого невесты. Сложились ли отношения с Египтом в результате этой родственной связи более благоприятно? Весьма сомнительно. Чаще египетский двор, как мы знаем, оказывал содействие как раз противникам династии Давида (III Книга царств. XI, 14–22, 40; XII, 2). В своей внешней политике Египет не только был заинтересован в распаде царства Давида, но и способствовал этому. Через пять лет после смерти Соломона это привело в 922–921 гг. до н. э. к новому походу в Азию при фараоне Шешонке I. Наследнику Соломона Ровоаму тогда пришлось поплатиться такой значительной данью, потери от которой он уже никогда не смог восполнить (III Книга царств. XIV, 25 и далее).

Вполне понятно, что в такой ситуации Соломон искал дружбы у правителя Тира, заключал с ним не очень выгодные для себя сделки и даже соглашался на территориальные уступки «за наличные», что, конечно, способствовало развитию Тира. Поэтому отношение Тира к южному соседу оставалось неизменным до конца эпохи независимости. Во всяком случае, после ликвидации царства Давида Тир больше всего интересовался северным царством Израиль. С его первой значительной династией, домом Омри[40], Итобаал (Ефваал) тирский установил родственные узы, отдав свою дочь Иезавель в жены Ахаву из этого дома. Но и в этих взаимоотношениях доминировала явно тирская сторона. В библейском изложении истории Ахава дочери тирского правителя Иезавели не без оснований приписывается чрезвычайно сильное влияние на «государственные дела и вопросы культа. Это проявилось прежде всего в возведении храма Баала тирского, т. е. главного божества г. Тира, почитавшегося в столице царства Израиль Самарии под именем Мелькарт.

Рельеф «Стелы Мелькарта»

Подобный союз с Тиром в IX в. до н. э. для израильской стороны был вызван внешнеполитической ситуацией. Отпав от Иудеи и став самостоятельным государством, царство Израиль вплоть до правления Ахава постоянно сталкивалось с Иудеей. На востоке и северо-востоке цари Израиля должны были решать пограничные споры с Моавом и Арамом, в то время как на западе дело не раз доходило до территориальных раздоров с филистимскими городами.

Если в союзнических отношениях с царством Израиль правители Тира выступают партнерами-гегемонами, то это, конечно, объяснялось культурным и техническим превосходством Тира над сравнительно молодыми территориальными государствами Палестины. Это превосходство проявлялось, в частности, в различных формах дорогостоящей помощи для развития этих стран. Тирийцы создали на Красном море предпосылки для торговых экспедиций в далекий Офир. Строители из Тира возводили для Давида и Соломона дворцы и культовые сооружения с прекрасным внутренним убранством. Ничто так не иллюстрирует отношение Израиля к более высокой тирской культуре, как тот факт, что изображение бога Яхве было помещено в культовое здание, созданное по финикийскому образцу.

О значении, которое приобрел Тир в эпоху независимости, весьма впечатляюще свидетельствует «Стела Мелькарта», найденная в 1938 г. севернее Алеппо. На памятнике имеется краткая надпись Бархадада, «царя Араму», вероятно первого из правителей с этим именем, который стоял у власти в начале IX в. до н. э. в Дамаске. Стела посвящена тирскому богу Мелькарту, которого Бархадад называет «своим Господом». Это указывает на тесные связи между обоими государствами и на большое влияние Тира на сирийской территории, не имевшей выхода к морю. В основном отношения определялись территориальным соседством. Часть долины Бекаа в это время входила в Арамейское царство. А поскольку ее юг принадлежал царям Дамаска, то они поддерживали через эту местность контакты непосредственно с тылом — «хинтерландом» Тира. Здесь пролегал также древний торговый путь, связывавший Тир с внутренними районами Передней Азии. Возможно, что благодаря успешным усилиям арамейских царей, которые постепенно изменяли границу своих владений в Северной Галилее, продвигаясь на юг, была обеспечена безопасность на этом пути.

Если об отношениях Тира с ближайшими соседними государствами мы знаем довольно подробно, то о его связях с другими финикийскими городами пока еще ничего не известно. Во всяком случае, из-за выгодного географического положения, а также благодаря нажитым в заморских владениях богатствам Тир оказался ведущим среди городов Ливана в эпоху независимости, как раньше Библ и — на некоторое время — Сидон. Однако внутреннее положение богатого Тира было так же малоустойчиво, как и его соседей — Израиля и Арама. Из пяти владык, правивших Тиром в течение 47 лет, за период между смертью Хирама и восшествием на престол Итобаала, трое были убиты их преемниками. Только при Итобаале можно обнаружить стабилизацию, которая, несмотря на первые удары Ассирии, принесла Тиру длительный период процветания.