Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.) - [254]

Шрифт
Интервал

и го-жэнь, становившиеся весомой социально-политической силой.


Есть еще один важный момент, который должен быть принят во внимание, коль скоро речь идет о трансформации социально-политической структуры. Хотя число наследственной знати, цинов и дафу, в абсолютном выражении к концу периода Чуньцю существенно не изменилось, возможно, даже несколько увеличилось, о чем косвенно свидетельствует возрастание количества боевых колесниц в это время (в Цзинь — до 4–5 тысяч), нет сомнений в том, что в относительном выражении оно сильно сократилось. Или, иначе говоря, по сравнению с ши (не говоря уже о крестьянах, ремесленниках, торговцах и слугах) высшей знати стало много меньше. Во-первых, потому, что уже в первой половине периода Чуньцю практически все правители перестали создавать новые уделы и, напротив, начали прилагать усилия — впрочем, чаще всего безрезультатные, к уменьшению общего их числа. Во-вторых, из-за того, что среди высшей знати шла постоянная и ожесточенная внутренняя борьба за власть, которая способствовала резкому сокращению числа влиятельных на нее претендентов. Наконец, третьей и самой основной причиной было взаимоистребление высшей знати в ходе многочисленных войн.


Приняв во внимание, что параллельно с этим в Поднебесной увеличивалось количество низшей знати ши (чье участие в войнах и междоусобицах было гораздо более скромным), а также горожан, что было тесно связано с увеличением числа городов и численности их населения, несложно сделать вывод, что иерархическая лестница феодальной структуры быстрыми темпами истончалась сверху, что не могло не грозить устойчивости ее в целом. Конец периода Чуньцю очень показателен в этом смысле: многие из числа ши оказывались на высших ступенях власти или рядом с власть имущими, не становясь при этом дафу (т. е. не укрепляя за свой счет готовую рухнуть иерархическую структуру). Их, в частности учеников Конфуция (например, Цзы Лy), назначали на высокие посты, прежде доступные только дафу, а то и цинам, или они сами (как Ян Ху или Гуншань Бу-ню) добивались таких постов, но при этом никто из них, насколько известно, не становился дафу. А с другой стороны, если кто-либо, вроде самого Конфуция, получал ранг дафу, это была в новых условиях синекура, мало что реально (в смысле обладания властью) дававшая.


В конце периода Чуньцю буквально на глазах создавалась новая социально-политическая ситуация: дафу как влиятельнейший и правящий слой в Поднебесной терял свои прежние позиции, которые попадали в руки ши. При этом новые ши — в отличие от прежних дафу — не имели прав на должность или на должностное кормление. Право на должность и доход они завоевывали в конкурентной борьбе, а судьями были власть имущие, которые тоже были заинтересованы в том, чтобы иметь дело с назначаемыми и сменяемыми чиновниками-ши, а не с имевшими немалые притязания выходцами из рядов наследственной аристократии. И что существенно, процесс этот сам по себе не вызывал неприятия в обществе, даже во влиятельных его верхах.


Это и неудивительно, поскольку, согласно сложившимся уже идеологическим нормам, основам социо- и мироустроительной доктрины, еще древние мудрецы, столь умело управлявшие Поднебесной, считали своим долгом выдвигать умных и способных. И если вчера все высшие должности занимали дафу, а сегодня многие из этих должностей заняты умными и способными из числа выдвинувшихся ши, то разве это не разумно, разве не справедливо, разве не полезно для блага государства?


Проблема административно-политических нововведений


Социально-политическая трансформация чжоуского Китая проявилась и в нарастающей роли формализованной этической нормы, и в культе идеализированной древности, и в акценте на социо- и мироустроительные функции Неба и Шанди (равно как и действовавших от их имени великих мудрецов, начиная с Яо, Шуня и Юя), и, наконец, в постепенном выдвижении на авансцену низшего слоя знати ши, тесно связанного с городским населением, го-жэнь. Выход ши и городского населения, преимущественно ремесленников и торговцев, уже начинавших работать на рынок, на передний план не был случайной игрой социально-политических сил в ходе ожесточенной борьбы могущественных феодальных кланов. Напротив, это был закономерный результат трансформации структуры в целом.


Трансформация, о которой идет речь, шла широким фронтом и проявлялась во многих направлениях. Одним из важных ее аспектов было и структурирование административно-территориальных связей. Потребность в устойчивых связях такого рода ощущалась издревле. Шанцы решали эту проблему с помощью элементарной системы концентрических кругов (внутренний — столица правителя-вана, следующий — региональные подразделения зависимых от вана администраторов на землях, окружавших город Шан со всех сторон, а третий — это мир варваров, внешняя зона вай). В принципе нечто в этом же роде создали чжоусцы, завоевавшие Шан и подчинившие себе шанцев и иные соседние с ними племенные протогосударственные образования.


Правда, чжоусцы не смогли создать стройную систему концентрических кругов или квадратов, как она позже была представлена в идеализированной схеме одной из глав «Шуцзина». Раннечжоуская система достаточно быстро трансформировалась в удельную, причем связь уделов с двумя столицами вана была весьма слабой. Столицы быстро переставали быть центрами притяжения для удельных правителей, которые начинали вести самостоятельную политику, обычную для нараставшей феодальной дезинтеграции. В этих условиях сама жизнь привела к новой схеме территориальных связей, которая обрела форму совокупности вначале весьма зависевших от центра, а затем приобретших заметную самостоятельность больших, средних и малых уделов.


Еще от автора Леонид Сергеевич Васильев
История Китая

В учебнике излагается история Китая с древнейших времен до наших дней. Авторы книги — известные историки-китаеведы, преподаватели кафедры истории Китая ИСАА при МГУ. Для студентов, изучающих всемирную историю, а также для всех интересующихся историей Китая.


Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.


История Востока. Том 1

Предлагаемое издание принадлежит к числу учебников нового поколения, свободных от идеологической заданности. История Востока излагается с глубокой древности и до сегодняшнего дня в рамках единой авторской концепции. Смысл ее в том, что традиционный Восток структурно отличен от Западной Европы со времен античности.В первом томе рассматривается история древних и средневековых (до начала XIX в.) государств и обществ Азии и Африки. Дается анализ общих закономерностей развития Востока, много внимания уделяется традициям, особенностям религии и культуры разных народов.Рецензенты: кафедра истории стран Ближнего и Среднего Востока Института стран Азии и Африки при МГУ им.


История религий Востока

В книге излагается история возникновения религий Востока, показана их роль в развитии социально-экономической, политической структуры восточных обществ и их культуры. Дается характеристика христианства, ислама, индуизма, буддизма и других религий.


Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.)

Том I трехтомника «Древний Китай» посвящен истории возникновения в бассейне Хуанхэ древнейших очагов цивилизации и государственности (Шан, Западное Чжоу). В книге даются краткий очерк предыстории Китая, а также характеристика древнекитайских источников и истории изучения китайских древностей.


Проблемы генезиса китайского государства

В монографии на базе современных представлений о генезисе раннегосударственных структур прослеживается слож¬ный и противоречивый процесс становления китайского государства от ранних протогосударственных форм до складывания основ китайской империи.


Рекомендуем почитать
Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.


Экономические дискуссии 20-х

Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.


Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Заключительный том трехтомника «Древний Китай» посвящен последнему периоду существования династии Чжоу, так называемой эпохе Чжаньго («Сражающиеся царства»). Рассказывается о политической истории этого времени (V–III вв. до н. э.), об искусстве дипломатии, о реформах, способствовавших усилению прежде отсталого царства Цинь, которое, одолев соперников, основало первую в истории Китая империю. Преимущественное внимание в томе уделено переменам в характере и облике древнекитайского общества, прежде всего процессу его радикальной дефеодализации, а также развитию главных школ древнекитайской мысли, которые, особенно конфуцианство, легли в основу успешного развития китайской цивилизации вплоть до наших дней.