Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым - [9]

Нет у тебя в Киеве охотников

А и быть перед князем невольником!

³⁵ Я похвалюсь на три́ ста́ жеребцов

И на три́ жеребца похваленыя:

А сив жеребец да кологрив жеребец

Да третей жеребец — полонян Воронко,

Да которой полонян во Большой орде,

⁴⁰ Полонил Илья Муромец сын Иванович

Как у молода Тугарина Змеевича,

Ехать дорога не ближнея

И скакать из Киева до Чернигова

Два девяноста-то мерных верст

⁴⁵ Промежу обедни и заутрени,

Ускоки давать кониныя,

Что выметывать роздолья широкия.

А бьюсь я, Иван, о велик заклад:

Не о сте рублях, не о тысячу —

⁵⁰ О своей буйной голове!».

^{л. 12} За князя Владимера держат || поруки крепкия

Все тут князи и бо́яра,

Тута-де гости-карабельщики;

Закладу оне за князя кладут на сто тысячей,

⁵⁵ А некто́-де тут за Ивана поруки не держит.

Пригодился тут владыка черниговский,

А и он-та за Ивана поруку держит,

Те он поруки крепкия,

Крепкия на сто тысячей.

⁶⁰ Подписался молоды Иван Гостиной сын,

Он выпил чару зелена вина в полтора ведра,

Походил он на конюшну белодубову,

Ко своему доброму коню,

К бурочку-косматочку, троелеточку,

⁶⁵ Падал ему в правое копытечка,

Плачет Иван, что река течет:

«Гой еси ты, мой доброй конь,

Бурочко-косматочко, троелеточко!

Про то ты ведь не знаешь-не ведаешь,

⁷⁰ А пробил я, Иван, буйну голову свою

Со тобою, добры́м конем,

Бился с князем о велик заклад,

А не о сте рублях, не о тысячу, —

Бился с ним о сте тысячей,

⁷⁵ Захвастался на три́ ста́ жеребцов,

А на три́ жеребца похваленыя:

Сив жеребец да кологрив жеребец,

И третей жеребец — полонян Воронко, —

Бегати-скакать на добрых на конях,

⁸⁰ Из Киева скакать до Чернигова

Промежу обедни, заутрени,

Ускоки давать кониныя,

Что выметывать роздолья широкия».

Провещится ему доброй конь,

⁸⁵ Бурочко-косматочко, троелеточко,

Человеческим русским языком:

«Гой еси, хозяин ласковой мой!

Ни о чем ты, Иван, не печалуйся:

Сива жеребца тово не боюсь,

⁹⁰ Кологрива жеребца того не блюдусь,

В задор войду — у Воронка уйду,

Только меня води по три зори́,

Медвяною сытою пои́,

И сорочинским пшеном корми.

⁹⁵ И пройдут те дни срочныя

И те часы урочныя,

Придет от князя грозен посол

По тебя-та, Ивана Гостинова,

Чтобы бегати-скакати на добрых на конях;

¹⁰⁰ Не седлай ты меня, Иван, добра́ коня,

Только берись за шелко́в поводо́к,

Поведешь по двору княженецкому,

Вздень на себя шубу соболиную,

Да котора шуба в три тысячи,

¹⁰⁵ Пуговки в пять тысячей.

Поведешь по двору княженецкому,

А стану-де я, бурка, передо́м ходить,

Копытами за шубу посапывати

И по черному соболю выхватывати,

¹¹⁰ На все стороны побрасовати, —

Князи-бояра подивуются,

И ты будешь жив — шубу наживешь,

А не будешь жив — будто нашивал».

По сказаному и по писаному

¹¹⁵ От великова князя посол пришел,

А зовет-та Ивана на княженецкой двор.

Скоро-де Иван нарежается,

И вздевал на себя шубу соболиную,

^{л. 12} об. Которой шубы цена || три тысячи,

¹²⁰ А пуговки вольящетыя в пять тысячей;

И повел он коня за шелко́в поводок.

Он будет-де Иван середи двора княженецкова,

Стал ево бурко передом ходить,

И копытами он за шубу посапывати,

¹²⁵ И по черному соболю выхватывати,

Он на все стороны побрасовати, —

Князи и бояра дивуются,

Купецкия люди засмотрелися.

Зрявкает бурко по-туриному,

¹³⁰ Он шип пустил по-змеиному,

Три́ ста́ жеребцов испужалися,

С княженецкого двора разбежалися,

Сив жеребец две ноги изломил,

Кологрив жеребец тот и голову сломил,

¹³⁵ Полонян Воронко в Золоту орду бежит,

Он, хвост подняв, сам всхрапывает.

А князи-та и бояра испужалися,

Все тут люди купецкия

Акарачь оне по́ двору наползалися.

¹⁴⁰ А Владимер-князь со княгинею печален стал,

По подполью наползалися.

Кричит сам в окошечко косящетое:

«Гой еси ты, Иван Гостиной сын,

Уведи ты уродья со двора долой —

¹⁴⁵ Про́сты поруки крепкия,

Записи все изодраныя!».

Втапоры владыка черниговской

У великова князя на почестном пиру́

Велел захватить три карабля на быстро́м Непру́,

¹⁵⁰ Велел похватить ка́рабли

С теми товары заморскими, —

А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут.

ТРИ ГОДА ДОБРЫНЮШКА СТОЛЬНИЧЕЛ {9}

В стольном в городе во Киеве,

У славнова сударь-князя у Владимера

Три годы Добрынюшка стольничал,

А три годы Никитич приворотничал,

⁵ Он стольничал, чашничал девять лет,

На десятой год погулять захотел

По стольному городу по Киеву.

Взявши Добрынюшка тугой лук

А и колчан себе каленых стрел,

¹⁰ Идет он по широким по улицам,

По частым мелким переулачкам,

По горницам стреляет воробушков,

По повалушам стреляет он сизых голубей.

Зайдет в улицу Игнатьевску

¹⁵ И во тот переулок Маринин,

Взглянет ко Марине на широкой двор,

На ее высокия терема.

А у молоды Марины Игнатьевны,

^{л. 13} У ее на хорошем || высоком терему

²⁰ Сидят тут два сизыя голубя

Над тем окошечком косящетым,

Цалуются оне, милуются,

Желты носами обнимаются.

Тут Дабрыни за беду стало:

²⁵ Будто над ним насмехаются.

Стреляет в сизых голубей,

А спела ведь титивка у туга́ лука́,

[В]звыла да пошла калена́ стрела́.

По грехам над Добрынею учинилася:

³⁰ Левая нога ево поко́льзнула,

Права рука удрогнула:

Не попал он в сизых голубей,

Что попал он в окошечко косящетое,

Проломил он окон(н)ицу стекольчетую,

³⁵ Отшиб все причалины серебреныя.

Росшиб он зеркала стекольчетое,

Белодубовы столы пошаталися,

Что питья медяные восплеснулися.

А втапоры Марине безвременье было,