Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым - [23]

¹³⁵ А питья все заморския,

Чем бы князя развеселить.

Веселыя беседа — на радости день:

Князь со княгинею весел сидит.

Посмотрил в окошечко косящетое

¹⁴⁰ И увидел в поле толпу людей,

Говорил таково слово:

«По грехам надо мною, князем, учинилося:

Князя меня в доме не случилася,

Едет ко мне король из орды

¹⁴⁵ Или какой грозен посол».

Старой Пленка Сороженин

Лишь только усмехается,

Сам подчивает:

«Изволь ты, асударь, Владимер-князь со княгинею

¹⁵⁰ И со всеми своими князи и бояры, кушати!

Что-де едет не король из орды

И не грозен посол,

Едет-де дружина хоробрая сына моего,

Молода Чурила сына Пленковича,

^{л. 32, 155} А как он, асударь, будет, —

Пред тобою ж будет!».

Будет пир во полупире,

Будет стол во полустоле,

Пьют оне, едят, потешаются,

¹⁶⁰ Все уже оне без памяти сидят.

А и на дворе день вечеряется,

Красное солнушка закотается,

Толпа в поле сбирается:

Есть молодцов их за́ пять сот,

¹⁶⁵ Есть и до тысячи:

Едет Чурила ко двору своему,

Перед ним несут подсолнучник,

Чтоб не запекла солнца бела́ ево лица.

И приехал Чурила ко двору своему,

¹⁷⁰ Перво ево скороход прибежал,

Заглянул скороход на широкой двор:

А и некуды Чуриле на двор ехати

И стоят(ь) со своим промыслом.

Поехали оне на свой окольной двор,

¹⁷⁵ Там оне становилися и со всем убиралися.

Втапоры Чурила догадлив был:

Берет золоты ключи,

Пошел во подвалы глубокия,

Взял золоту казну,

¹⁸⁰ Сорок сороков черных соболей,

Другую сорок печерских лисиц,

И брал же камку белохрущету,

А цена камке сто тысячей,

Принес он ко князю Владимеру,

¹⁸⁵ Клал перед ним на убранной стол.

Втапоры Владимер-князь стольной киевской

Больно со княгинею возрадовалися,

Говорил ему таково слово:

«Гой еси ты, Чурила Пленкович!

¹⁹⁰ Не подобает тебе в деревне жить,

Подобает тебе, Чуриле, в Киеве жить, князю служить!».

Втапоры Чурила князя Владимера не ослушался

Приказал тотчас коня оседлать,

И поехали оне все в тот стольной Киев-град

¹⁹⁵ Ко ласкову князю Владимеру.

В добром здоровье их бог перенес.

А и будет на дворе княженецкием,

Скочили оне со добрых коней,

Пошли во светлицы-гридни,

²⁰⁰ Садилися за убраныя столы,

Посылает Владимер стольной киевской

Молода Чурила Пленковича

Князей и бояр звать в гости к себе,

А зватова приказал брать со всякова по десяти рублев,

²⁰⁵ Обходил он, Чурила, князей и бояр

^{л. 32} об. И собрал ко князю || на почестной пир.

А и зайдет он, Чурила Пленкович,

В дом ко старому Бермяте Васильевичу,

Ко ево молодой жене,

²¹⁰ К той Катерине прекрасной,

И тут он позамешкался.

Ажидает ево Владимер-князь,

Что долго замешкался.

И мало время поизойдучи,

²¹⁵ Пришел Чурила Пленкович.

Втапоры Владимер-князь не во что положил,

Чурила пришел, и стол пошел,

Стали пити-ясти, прохложатися.

Все князи и бояры допьяна́ напивалися

²²⁰ Для новаго стольника Чурила Пленко́вича,

Все оне напивалися и домой разъезжалися.

Поутру рано-ранешонько,

Рано зазвонили ко заутрени,

Князи и бояра пошли к заутрени,

²²⁵ В тот день выпадала пороха снегу белова,

И нашли оне свежей след.

Сами оне дивуются:

Либо зайка скакал, либо бел горносталь,

А иныя тут усмехаются, сами говорят:

²³⁰ «Знать это не зайко скокал, не бел горносталь —

Это шел Чурила Пленкович к старому Бермяке Васильевичу,

К ево молодой жене Катерине прекрасныя».

ВАСИЛЕЙ БУСЛАЕВ МОЛИТЬСЯ ЕЗДИЛ {19}

Под славным великим Новым-городом,

По славному озеру по Ильменю

Плавает-поплавает сер селезень,

Как бы ярой гоголь поныривает,

⁵ А плавает-поплавает червлен карабль

Как бы молода Василья Буславьевича,

А и молода Василья со ево дружиною хоробраю,

Тридцать удалых молодцов:

Костя Никитин корму держит,

¹⁰ Малинькой Потаня на носу стоит,

А Василе-ет по караблю похаживает,

^{л. 33} Таковы слова || поговаривает:

«Свет, моя дружина хоробрая,

Тридцать удалых добрых молодцов!

¹⁵ Ставьте карабль поперек Ильменя,

Приставайте молодцы ко Нову-городу!».

А и тычками к берегу притыкалися,

Сходни бросали на крутой бережок,

Походил тут Василей

²⁰ Ко своему он двору дворянскому,

И за ним идут дружинушка хоробрая,

Только караулы оставили.

Приходит Василей Буслаевич

Ко своему двору дворянскому,

²⁵ Ко своей сударыне-матушке,

Матерой вдове Амелфе Тимофеевне.

Как вьюн, около ее убивается,

Просит благословение великое:

«А свет ты, моя сударыня-матушка,

³⁰ Матера вдова Амелфа Тимофеевна!

Дай мне благословение великое —

Идти мне, Василью, в Ерусалим-град

Со своею дружиною хоробраю,

Мне-ка господу помолитися,

³⁵ Святой святыни приложитися,

Во Ердане-реке искупатися».

Что взговорит матера Амелфа Тимофеевна:

«Гой еси ты, мое чадо милая,

Молоды Василей Буслаевич!

⁴⁰ То коли ты пойдешь на добрыя дела,

Тебе дам благословение великое,

То коли ты, дитя, на розбой пойдешь,

И не дам благословение великова,

А и не носи Василья сыра земля!».

⁴⁵ Камень от огня разгорается,

А булат от жару растопляется,

Материна сер(д)це распущается,

И дает она много свинцу-пороху,

И дает Василью запасы хлебныя,

⁵⁰ И дает оружье долгомерное:

«Побереги ты, Василей, буйну голову свою!».

Скоро молодцы собираются

И с матерой вдовой прощаются.

Походили оне на червлен карабль,

⁵⁵ Подымали тонки парусы полотняныя,

Побежали по озеру Ильменю.

Бегут оне уж сутки другия,

А бегут уже неделю другую,

Встречу им гости-карабельщики:

⁶⁰ «Здравствуй, Василей Буслаевич!

Куда, молодец, поизволил погулять?».