Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - [172]
В последующие месяцы после подписания этого договора Аттила слал в Константинополь одно посольство за другим, формально, чтобы выразить протест по поводу того, что ему еще не передали всех беглецов из гуннских владений, укрывшихся в Римской империи. Но истинной целью этих посольств, похоже, было желание Аттилы обеспечить некоторым своим фаворитам личное состояние, поскольку константинопольский двор, видимо, считал необходимым осыпать гуннских послов невероятно ценными подарками, дабы оградить себя от дальнейших нападений.
В результате понесенных расходов финансовое положение Восточной Римской империи оказалось в опасности. Были введены большие налоги, а во многих случаях личные состояния богатых людей просто конфисковывались. Но, даже несмотря на это, императору было очень трудно выполнять условия, принятые под давлением гуннов. Не желая очередной войны, он опустился до того, что попытался убрать Аттилу с помощью наемных убийц. Однако заговор был раскрыт, и, чтобы успокоить разгневанных гуннов, Восточной Римской империи пришлось отречься от своих агентов и вдобавок сделать множество подарков Аттиле и его наиболее влиятельным приближенным.
Как раз в тот момент, когда Восточная Римская империя была на грани того, чтобы свергнуть своего правителя, Феодосий II умер (450 г.)[71], и его преемником стал престарелый сенатор по имени Маркиан. О жизни и характере Маркиана нам известно очень мало, но он наверняка был весьма выдающимся человеком. Вместо того чтобы тратить деньги на подарки ненасытным гуннским посланникам, он пустил их на реорганизацию армии и укрепление всех основных оборонительных сооружений. Сделав это, он перешел к гораздо более смелой дипломатии в отношениях с гуннским двором.
Аттила, который был большим специалистом в области блефа, понял, что дальнейших уступок от Восточной Римской империи можно добиться только путем очередной долгой и ожесточенной военной кампании. Однако этот регион был уже настолько обескровлен, что выигрыш от такой кампании, даже при удачном исходе дела, представлялся весьма сомнительным. Поэтому Аттила весьма благоразумно перенес свое внимание с Восточной на Западную Римскую империю.
В течение времени, прошедшего с момента воцарения Аттилы в 434 г. и 450 г., отношения между гуннами и Западной Римской империей были на удивление дружескими. Даже конфликты гуннов с Восточной Римской империей практически не сказывались на отношениях с Западной. В значительной степени так было благодаря тому, что Аэций – главный наперсник императора Валентиниана III и самый влиятельный в политическом и военном отношении лидер Западной Римской империи того периода – был в очень хороших отношениях с гуннским двором. Еще в юности Аэций побывал заложником у гуннов, поэтому хорошо знал главных гуннских лидеров и, вероятно, был знаком с Аттилой. В то время, когда на троне сидел дядя Аттилы Руа (Ругила), Аэцию дважды (в 425 и в 433 гг.) удалось привлечь гуннские подкрепления для подавления волнений в Италии.
В первые годы царствования Аттилы дружеские отношения между Аэцием и гуннским двором скорее укрепились, чем ослабели. Аэций трижды (в 436–439 гг.) привлекал большое число гуннских наемников для кампаний в Галлии против вестготов, бургундов и других варваров, и есть все основания считать, что он делал это при непосредственном содействии Аттилы, поскольку эти двое часто обменивались корреспонденцией и подарками по разным поводам. В этой связи интересно отметить, что, по сведениям из исторических источников, многие гунны научились говорить на латыни, хотя практически никто из них не смог освоить греческий.
Однако в 448–449 гг. в отношениях Аэция и Аттилы возникло охлаждение, а в конце 450 г. Аттила определенно решил начать против Западной Римской империи военные действия. Когда решение было принято, найти повод для ссоры не составило труда. На протяжении многих лет гунны и римляне обменивались язвительными письмами в отношении прав на обладание несколькими золотыми вазами, которые когда-то составляли достояние одной церкви в городе Сирмий[72]. Гунны снова вспомнили этот давний спор, и, кроме того, Аттила посчитал уместным напомнить о своей так называемой «помолвке» с Гонорией, сестрой Валентиниана.
С ранних лет Гонория проявляла необузданную, страстную натуру. В возрасте 16 лет ее поймали на связи с мелким чиновником императорского двора и с тех пор держали во дворце практически пленницей. Исполненная романтических мечтаний, она смогла отправить к Аттиле посланца с кольцом, предлагая ему свою руку и сердце, невзирая на то, что у него уже был большой гарем. Какое-то время Аттила не обращал внимания на предложение потерявшей голову женщины, но в 450 г. он решил воспользоваться ситуацией и отправил к римскому двору посольство, требуя отдать ему Гонорию, а с ней половину Западной Римской империи в качестве приданого. Нет нужды говорить, что на оба требования он получил отказ, и гунны решили начать войну.
После некоторых размышлений Аттила решил начать кампанию не в Италии, а в Галлии. Галлия уже была разделена на несколько полунезависимых варварских королевств, не считая провинций, которые еще оставались непосредственной частью Римской империи, и в войне против римлян Аттила надеялся обеспечить себе помощь со стороны некоторых из этих королевств.
