Древнерусское предхристианство - [27]
Постепенно образ «радостной», всерождающей земли превратился в «скорбный». Средневековые тексты настаивали на страсти и плаче Земли, уподобляя её Богородице, страдающей в родах и оплакивающей распятого Христа. В.Н. Топоров, говоря о «народном богословии» и высокой поэзии в почитании Земли,[155] справедливо утверждал: «главное наследие языческого культа Земли состояло в такой сублимации и одухотворении этого образа, которое обеспечило дальнейшее соотнесение Матери-Земли с Богоматерью через общие для них переживания – великой радости материнства и великого горя, страданий, утраты».[156]
Священная роса
Наряду с небесным светом и земным огнём проторусы почитали «усыряющие» землю реки, ручьи, родники, дожди и росы. Верили, что живительную небесную влагу источает текущая из ирия «молочная», «звёздная река». О её связи с обрядами исцеления и плодородия говорят смысловые соответствия индоевропейской чередующейся основы *rōs-/ras-/rus– с санскритскими rásas «сок» и rasā «влага, сырость» (в переносном значении «сущность, основа»), латинским rōs «роса, кровь», праславянским *rosa и, вероятно, с греческим η δροσιά «роса». Одну из афинских богинь древние греки величали Πάνδροσος «Всеросная» и, быть может, именно роса превратилась для них в священную «амброзию» αμβροσία.
Русские крестьяне называли росу кошнáя «чистая, добрая» и почитали как изначальную рос-кошь. Полагали, что каждую весну небесная влага наполняет реки, вызывая половодье и обмывая поля и луга после зимы, пробуждает Мать-сыру-землю, возрождает всё живое. Небо посылает дожди и росы, оседающие на травах, деревьях и хлебных колосьях сверкающими каплями – рясами. Слово роса одного смыслового ряда с ресá «множество», рясá «бахрома», южнорусским ря́са «колос», а также ря́сный «обильный, густой, пышный».
Прарусы считали росу источником жизненной силы. Подобное восприятие росы было свойственно и другим индоевропейцам. Название древнеримского поминального праздника rosālia относилось не только к цветку rosa «роза», но и к посылаемой на землю предками небесной влаге ros «роса». Существовал старофранцузский обычай rosée de mai «майская роса», когда в ночь на 1 мая собирали по полям росу в качестве эликсира, тогда же «для здоровья» ходили по росистой траве босыми ногами. Голландцы на Вознесение отмечали день dauwtrappen, dauwtreden «ступание по росе», у германцев 1 мая совершали обряд целебного купания, взаимного обливания или умывания в росе. Убеждения в пользе «валяний по росе» существовали у сербов и болгар.[157] Отголоском индоевропейского обряда почитания росы, дождя, воды, является индуистский праздник холи, отмечаемый в начале марта всеобщими обливаниями и осыпанием цветами.
В Средневековье подателями рос стали считать некоторых христианских святых. Чехи и словаки собирали целебную «святоянскую» росу в ночь на св. Яна (Иоанна), в летнее равноденствие.[158] В русском фольклоре сохранилось множество поговорок о росе: «Егорий с росой, а Никола с травой», «На Юрия роса – не надо коням овса», «Юрьева роса – от сглаза, от семи недугов», «Будь здоров, как юрьева роса» и др.[159] Больных, следуя древним обычаям, выносили «на юрьеву росу».[160] Освящённую в церкви воду народ называл «юрьевой росой», ею кропили друг друга, скот, луга и посевы. В молитвах-приговорах св. Георгию звучало:
В землях восточных славян высокие широты и климат в большей мере, чем в южных странах, предполагали символическую связь разлива рек, начала весенних дождей и выпадения первых рос. На Руси сохранилась стойкая связь почитания росы и покойных предков, которые «посылали её в дар» потомкам. Празднества Радоницы и Семика, связанные с посевами, обрядами плодородия и почитанием умерших, длились семь девятин, с 1 мая до окончания Русальницы 4 июля (стюл. ст.), когда завершалась самая живительная часть года. В летнюю жару, перед началом первых зажинов ржи ожидали нового благословения предков, а затем – православных святых в виде обильных рос. День 13 июля приходился на поминовение «предводителя небесных сил» св. Архангела Гавриила, его канун 12 июля, следуя народному календарю, называли Большие росы, Пролить росы. Ещё спустя одну девятину, в Марьины росы (св. Марии Магдалины, 22 июля), крестьяне с рассветом выносили в луга льны и холсты, освящали росой и шили из них одежду перед обрядами Новин.[162]
После 24 июля (дня свв. Бориса и Глеба) наступало время летней межени, из пересыхающих рек вода словно утекала в небесную Рось, а на землю начинали выпадать холодные инеи. С Покрова вместо росы чтили снежную порошу – дождевые капли, замёрзшие в виде снежинок. Они должны были запорошить землю на всю зиму и укрыть от холодов. Вновь о воде вспоминали лишь после Масленичной недели, а о росах – в весенние дни Радоницы и Семика.
Образ неба
Ежегодное умирание и оживание природы отразилось в образах русской речи, связанных с жизнью растительного мира. Минувшие времена называли «былыми» – подобными былью «траве, былинке», «древними» – словно
Первый профессор славянских языков Университета Осло Олаф Брок (Olaf Broch, 1867–1961), известный специалист в области диалектной фонетики, в начале лета 1923 года совершил поездку в Москву и Петроград. Олаф Брок хотел познакомиться с реальной ситуацией в советской России после революции и гражданской войны, особенно с условиями жизни интеллигенции при новом режиме. Свои впечатления он описал в книге «Диктатура пролетариата», вышедшей в Осло осенью 1923 года. В 1924 году эта книга была переиздана в сокращенном варианте, предназначенном для народных библиотек Норвегии. Вскоре вышли в свет переводы на шведский и французский языки.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.