Древнерусское предхристианство - [104]

«Повесть» скроена из противоречий. Она была предназначена для великокняжеской и церковной власти и должна была дать ответы на два важнейших для тогдашней Руси вопроса: «Откуду есть пошла руская земля /…/ и хто в ней почалъ пѣрвѣе княжити /…/»? Необходимость в них была вызвана не только желанием утвердить права рюриковичей на верховную власть. Летописцы всячески подчёркивали независимое от Византии происхождение русского государства. Негласный вызов империи заключался даже в названии Русская земля: для множества греков родиной являлось «рассеяние», границы Византии проходили по землям разных народов, власть над которыми поддерживалась военной силой.[540]

При написании введения летописцы пользовались «Хроникой» Григория Амартола, который доводил мировую историю до 842 года. «Повесть» начинала историю Руси с 852 года: когда «наченшю Михаилу цесарьствовати, нача ся прозывати Руская земля». Летописец смиренно отдавал византийцам, крестившим Русь, право «прозвать» её, иначе говоря, признать существование нового государства. Но почему его возникновение было отнесено к 852 году? Несомненно, греки знали, что о «народе ерос» ещё под 518 годом упоминал Псевдо-Захария в написанной по-гречески «Церковной истории». Разумеется, им было известно и про приезд в государство франков в 839 году посольства от византийского императора Феофила, запись о котором сохранилась в Вертинских анналах: «С ними [послами] он прислал ещё неких [людей], утверждавших, что они, то есть народ их, называются рос (Rhos) и что их король (rex), именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы».[541]

Представители Патриархата при Киевской митрополии, видимо, настояли на том, что начинать историю Руси не следует ни с сообщения Псевдо-Захарии, ибо греки не признавали «варварский», догосударственный период существования народов, ни с упоминания «росов» в Вертинских анналах, поскольку его автор ссылался на императора Феофила – последнего из императоров-иконоборцев, скончавшегося в 842 году. При воцарившемся после него двухлетнем Михаиле III (и регентстве матери Феодоры) было возвращено иконопочитание и по этому случаю установлен общецерковный праздник – Торжество православия. Греки отсчитали десять лет до отрочества императора и установили началом исторического существования Русской земли 852 год.

Для рассказа о первых событиях отечественной истории киевские летописцы изучили немало византийских источников и были неприятно поражены. «Первому крещению Руси» в 860 году предшествовал поход русов на Царьград, на который патриарх Фотий откликнулся в «Окружном послании». Он с презрением обрушился на «народ, причисляемый к рабам, безвестный – но получивший имя от похода на нас, неприметный – но ставший значительным, низменный и беспомощный – но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий /…/, неуправляемый, без военачальника А../».[542] Спустя семь лет, в «Окружном послании» 867 года, Фотий с тем же красноречием писал про «народ рос» – людей, переменивших «языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами себя охотно поставив в ряд подданных и гостеприимцев вместо недавнего разбоя и великого дерзновения против нас. И при этом столь воспламенило их страстное влечение и рвение к вере, /…/ что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам».[543] Для Патриарха Фотия христианское доброчестие новокрещёного народа было неразрывно связано с «подданством» Византии, с безропотным подчинением её власти.

Оба оскорбительных для русов патриарших послания полуторавековой давности стали известны духовным и светским властям Киева. И ответ на них был дан уже во вступлении к «Повести временных лет». В сказании об апостоле Андрее утверждалось, что он отправился на Русь, одновременно с другими апостолами, пошедшими с проповедью к грекам и римлянам. Далее рассказывалось, что св. Андрей приплыл в Корсунь по «Понтейскому морю», после чего добавлялось «иже море словеть руское», и поднялся по Днепру до гор. Пророчество о будущем крещении Руси излагалось в стиле писаний Нового Завета: «И заутра, въставъ, рече к сущимъ с нимъ ученикомъ: “Видите горы сия? Яко на сихъ горахъ въсияеть благодать Божия: имать и городъ великъ быти и церкви мьногы имат Богъ въздвигнути”. И въшедъ на горы сиа, и благослови я, и постави крестъ, и помолився Богу, и слѣзе съ горы сея, идеже послѣже бысть Киевъ, и поиде по Днѣпру горѣ. И приде въ словены, идеже нынѣ Новъгород /…/».[544] Сказание давало понять, что Киев и Новгород возникли по благословению апостола Андрея, именуемого «Первозванным», – призванным Христом прежде всех других учеников. Особенно знаменательным на Руси считали церковное предание о распятии св. Андрея на косом кресте.

В начало «Повести» было введено и сказание о Кие, легендарном основателе столицы Руси. Чтобы утвердить величие и значимость города, отвергалась народная молва: «Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду, но се Кий княжаше в родѣ своемь /…/.»