Древнерусская живопись иглой - [2]
Религиозные сюжеты для человека Древней Руси были полны не только того значения, которое диктовалось библейскими и евангельскими преданиями, по и того смысла, который в них вкладывал он сам. В подборе изображений, в формулировке надписей порой раскрываются вполне ощутимые «мирские» интересы, мысли и чувства людей, по замыслу которых создавались эти произведения (надежды на чины и пожалования, рождение ребенка и т. п.). Здесь находили своеобразное отражение реальный мир с его радостями и горестями, краски родной природы, фольклорные и книжные повести, разные предания. Что касается орнаментального шитья, то свои мотивы, как уже было сказано, оно черпало из народной фантазии и древних языческих верований, символика которых переосмыслялась и приспосабливалась к новым понятиям. Некоторые узоры пришли из Византии и других стран. Часто они имитируют дорогие привозные ткани (шитье «па аксамитное дело») или орнамент металлических изделий (шитье «на чеканное дело»).
Коллекция древнерусского шитья в музеях Московского Кремля - одна из самых богатых в пашей стране. В нее вошли сокровища Патриаршей ризницы, кремлевских соборов и дворцов, собрания ряда монастырей и церквей. В этой коллекции можно увидеть церковные пелены, одежды духовенства, воинские знамена, царские регалии - бармы, части женской одежды, бытовые предметы и конские уборы. В большинстве своем это памятники XVII века, однако здесь есть и редко где сохранившиеся произведения, выполненные до XV века.
Интересен сочетанием жемчужного шитья с дробницами из перегородчатой эмали роскошный саккос московского митрополита Алексея, сшитый в 1364 г. из византийской шелковой ткани (ил. 1). В жемчужном узоре на нем мы найдем и «византийский вьюнок», и символ плодородия - трилистник, и изображенные в виде цветов кресты.
Шитье и «низанье» жемчугом были очень распространены на Руси. При этом применялся как привозной - «гурмышский» и «кафимский» жемчуг, так и более мелкий - свой, добываемый во многих северных реках (известно было более 60 «жемчужных» рек). Просверленный и нанизанный на нитку жемчуг мастерицы прикрепляли поперечными стежками к заранее проложенному пастилу из двойной толстой нити. Жемчужным узором украшали и предметы церковного обихода, и богатые одежды; он был не редкостью и на кокошниках крестьянок северных деревень.
В XV веке большого расцвета достигло шитье разноцветными шелками, получившее у исследователей название «живопись иглой». Русские женщины показали себя в этом искусстве художниками, тонко чувствующими цветовые нюансы. В кремлевском собрании заслуживает особого внимания шитое шелком небольшое изображение Дмитрия Солунского начала XV века (иа. 2). В честь этого святого получили имена многие русские князья, в том числе Дмитрий Донской; он пользовался особым почитанием как один из покровителей русского воинства.
Судя по всему, изображение Дмитрия Солунского было когда-то частью иконостаса. Такие небольшие шитые иконостасы обычно брали с собой в военные походы и дальние поездки. Фигура Дмитрия полна грации, ее хрупкость подчеркивают падающие легкими складками одежды, шитые блеклыми желтыми и белыми шелками с резкими синими тенями. Четко выступающая на фоне малиновой тафты фигура своей позой, общим силуэтом напоминает некоторые иконы кисти Андрея Рублева и его «содругов». Возможно, один из них и был художником-знаменщиком, по рисунку которого исполнялось шитье.
Совсем иной подход к передаче светотени был в светлице, где выполнялись работы для новгородского архиепископа Евфимия. В музеях Кремля хранится вышитая в 1441 г. по его повелению, как свидетельствует надпись, «пучежская плащаница», названная так по городу Пучежу, откуда она поступила (ил. 3). Традиционная для плащаниц композиция «Оплакивание Христа» подчеркнуто симметрична, фигуры вытянутых пропорций тонки и изящны. Здесь использован необычный для древнерусского шитья художественный прием. Шелка сочетаются в отдельные цветовые группы, где тона, более насыщенные в тенях, постепенно, в освещенных местах, переходят в менее интенсивные. Шитые золотом детали и малиновый шелк фона подчеркивают колористическое богатство произведения. В чисто живописной манере передачи светотени, встречающейся и в других работах этой светлицы, сказались, надо думать, не только собственные живописные навыки, но и знакомство новгородских мастеров с западноевропейскими произведениями шпалерного ткачества и вышивки, по-своему интерпретировавших обычный для этих искусств художественный прием.
Для большинства же древнерусских памятников шитья XV века при их необыкновенной живописности характерны локальные цвета шелков, иногда в довольно смелых сочетаниях. В этих традициях, например, вышита небольшая пелена с изображением богоматери Смоленской (ил. 4). На палевой, а в древности, вероятно, алой камке (тип ткани) выделяются ярко-синяя рубашечка младенца и чепец Марии, контрастирующий с ее коричневой одеждой. На синих каймах вышиты поясные фигуры. Здесь преобладают зеленые и алые тона. В деталях поблескивают золотые нити. В этой композиции передается идеал материнской любви. Каждый художник выражает его по-своему. На пелене, о которой мы рассказываем, трогает нежное молодое лицо Марии. В его мягких чертах передан образ русской женщины. На каймах пелены вышиты покровители Москвы и великокняжеского дома - московские митрополиты Петр и Алексей, а также русские князья - Владимир, Борис и Глеб. Рядом с Борисом - соименный Ивану III Иоанн Златоуст. Этот подбор святых в сочетании с общим стилем произведения дал возможность предположить, что пелена была вышита около 1465 г. по «замышлению» первой жены великого князя московского Ивана III тверской княжны Марии Борисовны.
