, что нельзя сказать о пляскахъ египетскихъ.
Боимся, что читатель, прослѣдившій нашу статью, изумится недостатку точныхъ и опредѣленныхъ выводовъ о существѣ древнееврейской музыки и пѣнія. Смѣемъ сказать, что мы не оставили безъ вниманія ни одного сколько нибудь замѣчательнаго изслѣдованія по этому вопросу, могущаго бросить свѣтъ на его рѣшеніе. Но мы не имѣли смѣлости патера Маттея или рабби Абрагама, доказывавшихъ, что древнееврейская музыка представляла высочайшую степень совершенства и владѣла всѣми средствами современной музыки до самыхъ тайнъ генералъ-бассо, и что, слѣдовательно, для опредѣленія характера ея можно не только пользоваться нынѣшними музыкальными терминами, но даже прямо изучать духъ еврейской музыки по Бетховену и Моцарту[305]. Мы не могли рисковать даже, вслѣдъ за Кальметомъ, внести въ строй древнееврейскій греческія ноты и вызывать тѣни древнихъ левитовъ на соревнованіе въ музыкальныхъ конкурсахъ съ греками[306], не могли потому, что знали, что музыканты іерусалимскаго храма своею простою и строгою музыкою не могли соперничать даже съ капищами Ваала, отвлекавшими израильтянъ отъ іерусалимскаго богослуженія своею легкою музыкою и баядерками. Съ другой стороны мы не могли раздѣлять непомѣрнаго страха Dom Caffiaux, безусловно отвергающаго всякое предположеніе о еврейской музыкѣ, буквально неуказанное въ Библіи и представившаго въ своемъ изслѣдованіи голый перечень текстовь, говорящихъ о музыкѣ и музыкальныхъ инструментахъ безъ всякой мысли[307]. Изъ всѣхъ гипотезъ о древнееврейской музыкѣ мы почли самою правдоподобною ту, которая сближаетъ музыкальное искусство евреевъ съ египетскимъ, не только потому, что этой гипотезы держатся лучшіе археологи, считающіе музыку евреевъ на столько сходною съ египетскою, «что евреевъ въ этомъ отношеніи можно называть египтянами, а египтянъ евреями», но и потому, что этого требуютъ самыя обстоятельства еврейской исторіи, вытекающей своимъ гражданскимъ корнемъ изъ Египта, сохранившаго на своихъ памятникахъ документы, касающіеся всего древняго міра. Такимъ образомъ мы считали себя въ правѣ обратиться за описаніями древнееврейскихъ инструментовъ къ мемуарамъ замѣчательнѣйшихъ египтологовъ въ особенности Виллото и Шамполіона младшаго. Но такъ какъ въ катакомбахъ египетскихъ открытъ пока только остовъ древней музыки, ея внѣшняя исторія безъ оживляющаго ее духа, то для описанія внутренней стороны музыкальнаго искусства мы были лишены прочной почвы. Музыкальная акцентуація могла бы разъяснить эту сторону, если бы былъ найденъ ключъ ея древняго значенія и пониманія, по всей вѣроятности сокрытый гдѣ нибудь подъ пирамидой и ожидающій еще своихъ Виллото и Шамполіона. Наконецъ долгомъ считаемъ замѣтить, что цѣлію настоящаго изслѣдованія были не интересы исторіи музыки, а составленіе пособія къ пониманію музыкальныхъ терминовъ встрѣчающихся въ Библіи, особенно въ величественной но мало понятой еще Книгѣ Псалмовъ.
