Древнеегипетская магия и медицина - [102]

Другой пример древнеегипетской традиции, продолжавшейся в средневековой Европе, содержится в средневерхнененемецкой рукописи, сообщающей о происхождении клизмы: «Гиппократ однажды стоял у моря и увидел птицу, страдающую запором. Эта птица, стоя, взяла соленую воду моря в клюв и влила ее через задний проход в живот. У этой птицы Гиппократ обучился постоянно помогать людям соленой водой. Поэтому мы и сейчас используем это лекарство (Cod.germ. 722 (XII в.) и Cod.germ. 724 (1457 г.), 147 г-148 г). Бог Тот в образе ибиса, научивший древнеегипетских врачей клизме согласно Плинию (Plinius, 1967. Т. III, кн. 8, гл. 41. С. 70), все еще присутствует в виде птицы в тексте XV в. в качестве исполнителя, а вот функции врача перешли к более известному Гиппократу.

Таким образом, некоторое влияние древнеегипетской медицины на греческую вполне возможно, однако его не следует переоценивать: многие параллели могут быть чисто типологическими.

г) Коптская медицина.

Египет был одной из первых стран, перешедших от язычества к христианству, вероятно, потому, что в его религии было немало типологически схожих черт (см. об этом К. Koch, Geschichte der agyptischen Religion, 1993; Ch. S. Finch, The Kamit Genesis of Christianity, in: Ch. Finch, 1990. P. 169–194). Египетских христиан называют именем, происходящим от искаженного названия Египта – копты. Их язык, коптский, близок к древнеегипетскому языку эпохи Нового царства (новоегипетскому) и к более позднему демотическому, однако он обогащен заимствованиями из греческого и использует греческий алфавит. Лишь для некоторых звуков, не существовавших в греческом, используются знаки, восходящие к демотическим. Коптский дает нам уникальную возможность «услышать» вокализованный египетский язык, так как в иероглифике, иератике и демотике гласные в основном не обозначались. С III в. коптский был разговорным и письменным языком в Египте, лишь после арабского завоевания в 640 г. он постепенно начал вытесняться арабским. Сейчас он используется в качестве церковного языка христианским меньшинством населения Египта.

Первые коптские записи медицинского содержания относятся уже ко времени настоятеля монастыря Пахомия (ок. 290–348 гг.), а остальные коптские медицинские тексты возникли уже в 5–6 вв. От эпохи 6–9 вв. сохранился целый ряд фрагментов медицинских текстов, которые, согласно нкмерации страниц, должны были быть весьма обширными. Лучше всего сохранился папирус Шассина 9 в., представляющий собой сборник 237 рецептов. Их записал врач, чей отец также был врачем, для своего сына, собирающегося начать практику. Сборник является личным, что понятно и из замечаний: «Заметь это для себя, мой сын!» «Мы испробовали это и нашли верным». «Но не давай никому лекарств, пока ты не получишь свой гонорар». Порядок внутри рецептов заметен лишь в целом: большую группу образуют рецепты для глаз, а также рецепты, снабженные общим заголовком («о всех болезнях желудка»), рецепты для желудка, толстой кишки и слабительные средства. Коптской медицине известны и магические тексты, а также лекарственные средства магического толка: так, пациенту, страдающему толстой кишкой, на пуп привязывали зуб шакала, при этом зуб следовало завернуть в шкуру этого животного.

От этих практикующих уже три поколения врачей можно кое-что узнать и об «аптеке», т. ею приобретении, приготовлении и хранении лекарств; все это находилось в руках врача. После описания приготовления порошков против глазных болезней врач рекомендует сыну: «Положи это в стеклянный сосуд и сохранияй у себя, как драгоценное владение. Это добро, которое стоит того, чтобы быть поставленным в твоей кладовой».

Коптский язык этой – эпохи, естественно, весьма отличается от египетского языка классических медицинских текстов (2 тыс. до Р.Х.): в нем встречаются не только греческие, но и арабские выражения. Поэтому Вальтер Тилль в своей работе о коптской медицине (Walter Till, Die Arzneikunde der Kopten, Berlin 1951, 8.1–3) сделал поспешный вывод: «У коптов больше нет традиции местной, египетской медицины, стоявшей, как известно, на высоком уровне. Даже если в рецептах и находится нечто, созвучное древнеегипетским, то это не следует возводить к живой традиции, оно пришло вновь окружным путем, через греческий. Коптская медицина наполовину зависит от греческих, наполовину от арабских источников».

Современные исследователи приходят к прямо противоположным выводам о том, что коптская медицина во многом являлась прямым продолжением древнеегипетской. Арабское посредничество маловероятно уже из-за ранней эпохи появления первых коптских медицинских текстов. Рассмотрим поподробнее отдельные примеры, приводимые Вестендорфом (С. 270–272), а также Кольта и Шварцманн (С. 168–170) в качестве доказательств сохранения традиции египетской медицины в коптской.

Коптский рецепт сообщает о слабительном средстве, которое должно «очистить рот (отверстие, коптск. го) сердца (het) (Ryl.4, Crum, 1909, № 106, строка 62). Тилль комментировал это место таким образом: «Рот сердца, вероятно, является обозначением для отверстия в теле. Это выражение мне неизвестно из других источников». Читатель нашей работы, как и Вестендорф, Кольта и Шварцманн, уже заметил сходство с древнеегипетским термином r3 – ib («рот сердца»), обозначающим желудок. Хинце (1955, С. 141) указывает, что и в коптском ib может означать как сердце, так и желудок, в этом последнем значении он использовался в трудах Шенуте (ум. ок. 466 г.). Поскольку ro-het могло быть понято и как «рот желудка» (Till, 1951, 8.54), не исключено, что Александр Тралльский (Alexander Trallius, 1556, Bd.7, Cap. 3, P. 318, Kolta, Schwarzmann. S. 170) передает этот термин в греческом переводе, когда он пишет peri ten en stomati tou gastrou pathen (о страданиях во рту желудка). В арабских медицинских текстах термин fam al-ma’ida «рот желудка» имеет специфическое значение – Pylorus (место перехода желудка в двенадцатиперстную кишку), чему соответствует и среднелатинский термин os stomachi. Не исключена возможность того, что неясность терминологии в отношении сердца, желудка и «рта желудка» в древнеегипетской, коптской, греческой, арабской и среднелатинской традиции соотносится и с двузначностью самого греческого термина Kardia, обозначавшего с V в. до Р.Х. как «сердце», так и «рот желудка» (Kolta, 1994, 8.513–516).