Древнее Перу. Новые факты — новые гипотезы - [28]

За редкими исключениями, у городов Перу не было обводных стен. Для обороны служили либо высокие пирамиды, либо цитадели на вершинах гор, либо укрепления по краю долины, в пустыне. Отсутствие городских стен — одно из подтверждений того, что горожане не выделяли себя в особую группу, не противопоставляли сельским жителям.

Все историки согласны в том, что город — это не просто скопище людей и построек, а центр сельской округи. Центр административный, религиозный, культурный, хозяйственный. В нем высятся храмы и резиденция правителя, сюда свозят дань, здесь работают ремесленники. Все это было и в городах Перу.

Но есть еще одна особенность города. О ней часто забывают. Город — это особый стиль и уклад жизни, особое самосознание его обитателей. Нет никаких данных о существовании в Перу подобной городской культуры. Документы эпохи конкисты уделяют внимание положению отдельных общин и групп ремесленников и реже торговцев, но в них ничего не говорится о жителях городов вообще. Понятия «горожанин» в Древнем Перу, по-видимому, не было.

Письменность — одна из характерных черт городской культуры. Вместе с ней на древнем Ближнем Востоке и в Мезоамерике [1] зарождаются философия, математика, литература. Этого не случилось в Андах. Даже мифология перуанцев оставалась удивительно близкой первобытным верованиям племен Амазонки. И не случайно, что знаки на разноцветных фасолинах никто так и не догадался перенести на глиняную табличку. Сделать это мог только настоящий горожанин, а такого, похоже, не нашлось.

Возможно, конечно, что дальнейшие исследования внесут коррективы в этот вывод. Мы, например, ничего не знаем о внутреннем устройстве Пачакамака, планировка которого (плотная застройка, четкие границы, наличие обводных стен) не совсем обычна для Перу. Однако вряд ли какие-либо новые данные по отдельным центрам полностью изменят сложившуюся картину.

Несмотря из то что отдельные отрасли ремесла в Андах, особенно ткачество, были развиты весьма высоко, а некоторые города по своим размерам и внушительности монументальных построек могут сравниться с древними центрами на Ближнем Востоке и в Мезоамерике, в целом древнеперуанская цивилизация оставалась аграрной. Это не могло не найти отражения в идеологии ее создателей.

Хорошо известно, что земледелец, крестьянин иначе относится к природе, нежели ремесленник-горожанин. Он постоянно ощущает свою связь с ней, зависимость от нее. Впрочем, древний человек не знает никаких абстрактных природных сил и стихий — для него есть только боги. Вот и получается, что между божеством, посылающим урожай, и человеком в Перу была, пожалуй, меньшая дистанция, чем в древней Месопотамии.

Лишь в малой мере ремесленник приложил свои руки, чтобы обеспечить благосостояние жителя Анд. Золотые початки кукурузы, ватные коробочки хлопка, тугие стручки фасоли — все было даром богов. Так вознаграждался простой труд земледельца, а искусство ремесленника, хитрость торговца были здесь не при чем. Помимо работы на полях, боги требовали лишь жертв и точного соблюдения ритуалов.

Стоит ли удивляться после этого размерам богатств, погребенных древними перуанцами в земле, сосредоточенных в храмовых сокровищницах. Ведь от богов и предков зависело все их существование.

Когда в XVI в. Перу достигли отряды испанцев, в столкновение пришли две культуры, различавшиеся не только разной технической оснащенностью. Столкнулись два мировоззрения, два разных взгляда на то, к чему должен стремиться человек в этой и будущей жизни, как и зачем он должен действовать. И надо ли объяснять, каким страшным потрясением стал для индейцев приход людей, не ставивших ни во что местные святыни, принесших совсем иные ценности?

Во многих прибрежных долинах Перу индейцы вымерли уже к концу XVI в. А между тем испанцы не истребляли их здесь намеренно. Не было как будто и больших эпидемий. Некоторые этнографы полагают, что трагическая судьба этих людей — результат психологического шока. Даже в словах миссионера-августинца Антонио де ла Каланчи, описавшего события тех лет, слышатся тоска и отчаяние, когда он рассказывает о разрушенных индейских храмах, о божествах, считаемых ныне демонами. Вот отрывок из его книги, изданной в начале XVII в. в Испании:

«В этих долинах демоны общались с индейцами лицом к лицу как равные с равными, становясь видимыми на пиршествах и танцуя во время попоек. Все было подчинено им и они говорили через свой оракул. Главный их дворец и резиденция были в большом храме Сиан. Это был храм луны, и в первый день новолуния там приносили самые большие жертвы. Слепые в своей вере, они жертвовали собственных детей и считали, что те превращаются в божества, и почитали их одежду как реликвию. В помещениях этого храма (а было там много комнат) находились демоны, как у себя дома. Многие христиане слышали голоса и думали, что это индейцы, но потом распознавали обман, видя, что никого нет. Многие от этого чуть не умерли от страха. [А после того, как сюда прибыла святая дева], в холмах и далеких храмах слышался голос тамбурина, индейского инструмента, звучащего мрачно, печально и скорбно. Захотевшие узнать, в чем дело, выяснили, что этот печальный и заунывный звон слышен в новолуние. Они спросили стариков-индейцев, и те отвечали, что это плачут демоны, ибо в эту ночь им поклонялись и приносили жертвы [а после того как святая дева изгнала их, им больше не поклоняются и не служат]». (В квадратных скобках кратко пересказаны более длинные отрывки текста Каланчи.)