Дрессированный паровозик - [7]

Для собачек в вагоне припрятаны кусочки мяса. Они ринулись к вагону с громким лаем, мешая друг другу. Самые нетерпеливые полезли в окно.

— Повторим! Еще разок! Так, теперь всех по очереди!

И вот тут обратите внимание, как точно все продумано. Куры с петухом идут в дальний вагон. Им никто не мешает.

Поросята — во второй. Они бежали по платформе ровно столько времени, сколько потребовалось для того, чтобы освободить место у третьего вагона.

Ну, а неорганизованная собачья масса тоже никому не мешает. Юркнули собачки в вагон, заняли плацкарту, высунули в окна мордочки, развесили языки. Такие симпатяги!

В других вагончиках поедут совсем иные пассажиры. Интуристы, например. С ними хлопот побольше.

На несколько минут манеж опустел. Тереза Васильевна присела на барьер, потерла веки, замерла на минуту, потом резко и молодо встала и сказала:

— Давайте Ляльку!

РОДСТВЕННИКИ

У Терезы Васильевны есть рыже-буро-желтоватый зверек с круглой головой, круглыми ушами и круглыми глазами. Это кинкажу. Кинкажу по прозвищу Чебурашка. Водятся такие зверьки в лесах Южной Мексики, Центральной Америки и Северной Бразилии. Днем спят, а ночью скачут по деревьям. Но самое интересное, что среди дуровских артистов у кинкажу есть родственник. И не кто иной, как енот Лялька, которую Тереза Васильевна пригласила на репетицию. Но и это еще не все! Вспомните носато-хвостатого зверька носуху, работавшего кассиром в аттракционе Владимира Леонидовича Дурова. Так что вы думаете? Кинкажу Чебурашка, енот Лялька и дореволюционная, старорежимная носуха — родственники! Потому что принадлежат к семейству енотовых. Но об этом вы лучше сами прочитайте у Альфреда Эдмунда Брема.

А нам пора на репетицию.

Ляльку привели на поводке, и было видно, что ей все эти посадочные дела совершенно неинтересны. Одним словом, ехать Лялька никуда не собиралась.

И тут я понял, как трудно быть дрессировщиком. Лялька была непреклонна и упряма. Тереза Васильевна ласкова и настойчива. А мне хотелось, презирая опасность, крепко схватить енота Ляльку, сунуть ее в вагон и молниеносно захлопнуть дверцу вагона.

— Ну, что ж! Поступай ко мне работать! И будешь на каждом представлении сажать Ляльку в вагон, — предложила Тереза Васильевна.

Соблазн, конечно, был велик.

— Валентина Сергеевна, — обратилась дрессировщица к администратору аттракциона. — Надо найти большую медвежью шкуру. А что ты думаешь! Будешь работать медведем! У нас ведь звериная железная дорога.

Так лопнула моя цирковая карьера. А может быть, мне все это приснилось…

Но вот что сказала мне дрессировщица в тот день, я запомнил очень хорошо.

— Прежде всего, зверюшек надо приучить к себе. А добиваться этого надо только любовью и лаской. Когда зверек привыкнет к тебе, поймет, почувствует, что ты ему ничего плохого не сделаешь, вот тогда можно начинать с ним работать, дрессировать его. За то, что зверек правильно понял тебя, сделал правильное движение — угости, приласкай. А за ошибку не наказывай. Учи. Терпеливо учи. Дуровы никогда не обижали и не наказывали своих животных.

А потом принесли кинкажу Чебурашку. Вид у него был очень сонный. Чебурашка обхватил лапками Терезу Васильевну и крепко прижался к ней.

Дрессировщица достала из кармана яблоко и протянула зверьку. Чебурашка открыл рот и высунул длинный, как у сплетниц, язык.

Нет! Тут я, пожалуй, переборщил! Такой славный зверек не может заниматься столь недостойными делами. Хотя язычок был довольно длинный. Скажем, длинный, как хвост. Потому, что половина кинкажу состоит из хвоста.

А еще Чебурашка очень любит мороженое. И, как вы, наверное, догадываетесь, мороженое обнаруживалось в том самом вагончике, где интуристу Чебурашке предстояло путешествовать.

Чебурашка ходил по перрону, открывал дверцы вагона, залезал внутрь, высовывал в вагонное окно свою славную мордашку, и все было бы хорошо, если бы его не спугнул громкий удар колокола. Зверюшка снова вцепился в Терезу Васильевну и репетировать отказался наотрез.

— Все, — сказала Дурова. — С посадкой сегодня хватит. Остальное без меня.

КТО ЗВОНИЛ В КОЛОКОЛ?

Я уже говорил, что одному человеку справиться с таким количеством животных невозможно.

Поэтому в другой части манежа, под неусыпным оком Марата Ильича, осваивал профессию будущий начальник станции. Козел Прошка.

Надо признаться, что Прошка во многих делах очень сообразительный козел. Но тут он никак не мог взять в толк — с какой стати он должен звонить в колокол? Проявлял тем самым козлиное упрямство.

И все разговоры о том, что каждый вечер на него будет надеваться красная форменная фуражка, его как-то не волновали.

Станционный колокол висел на специальной подставке. От колокольного язычка тянулась длинная бечевка, которую упрямый Прошка не желал дергать.

Но Марат Ильич знал, как перехитрить упрямого козла.

Он взял красную сочную морковку, прицепил ее к концу бечевки и повертел морковкой под носом у Прошки.

Тот даже глазом не моргнул.

— Понятно! — сказал Марат Ильич.

Он отошел в сторонку, вынул сигарету и закурил.

Бдительный пожарник, дремавший в центральном проходе, бросился к дрессировщику.

— Так надо! — сказал Марат Ильич.