Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита - [63]

* * *

Артиллерийский бой на короткой дистанции – в клинче – занятие убийственное для всех его участников. На расстоянии тридцать пять-сорок кабельтовых броня перестаёт быть надёжной защитой – четырнадцати– и пятнадцатидюймовые снаряды пробивают её насквозь и рвут уязвимые корабельные внутренности огненными вихрями взрывов. Есть только один способ выиграть такой бой: успеть вогнать в противника больше снарядов, чем это сделает он, и отправить его в нокаут раньше, чем это удастся сделать ему. В таком бою всё решает меткость, скорострельность и число орудийных стволов, и если по первым двум параметрам англичане могли состязаться с немцами, то по количеству орудий крейсера вице-адмирала Хиппера имели явное преимущество перед линкорами контр-адмирала Эван-Томаса.

Способность любого корабля поглощать снаряды и копить боевые повреждения имеет предел, и к пятнадцати часам «Бархэм», принявший не менее сорока крупнокалиберных снарядов, достиг этого предела. По нему били три германских линейных крейсера, а помогал один только «Вэлиент». Повреждённая «Малайя» выходила из боя, прячась в спасительной мглистой дымке, – кроме гипотетической угрозы подводных лодок существовала и угроза реальная: за крейсерами Хиппера прыгали на волнах хищные «хохзееторпедоботен», готовые к атаке. Командир «Малайи» здраво рассудил, что отбивать эту атаку без уничтоженной ещё утром противоминной артиллерии одного борта ему будет, мягко говоря, трудновато, и предпочёл выполнить приказ «Отход», увеличивая расстояние до немецких кораблей. Два оставшихся корабля Эван-Томаса тоже были бы рады прекратить бой и отойти, но этому решительно воспротивился адмирал Хиппер, имевший насчёт этих потрёпанных британских дредноутов несколько иные намерения.

К счастью для «Вэлиента», немцы сосредоточились на «Бархэме», и это – и ещё атака английских эсминцев – помогло ему выйти живым из боя. А «Бархэм» тонул: он имел уже четыре серьёзные пробоины, и близкие разрывы (которых набрался не один десяток) нанесли дополнительные повреждения его подводной части. Разошлись швы, через выбитые заклёпки вода журчащими струйками (на вид такими красивыми) заполняла отсеки тонущего корабля, засасывая линкор в пучину. «Бархэм» затонул в половине четвёртого – затонул на ровном киле, погружаясь кормой. Линкор затонул без взрывов, затонул тихо и смиренно, и унёс с собой Эван-Томаса, смертью своей искупившего все свои ошибки, допущенные им в течение дня.

Флагманский корабль Хиппера вскоре разделил судьбу флагманского корабля Эван-Томаса – свыше тридцати британских тяжёлых снарядов, попавших в «Граф Шпее», сделали своё дело. «Максимилиан, – думал адмирал Хиппер, глядя с качающейся палубы эсминца на свой оставленный и тонущий корабль, – погибший при Фольклендах, вернулся и отомстил. А теперь он снова умирает: мавр сделал своё дело…».

…Наступали сумерки, и сгущавшаяся темнота прервала артиллерийский бой, разведя противников по разным углам ринга.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПОСЛЕДНИЙ РАУНД

А к северо-северо-востоку от места боя главных сил сошлись в последнем раунде старые соперники, ранее уже неоднократно скрещивавшие клинки снарядных траекторий, – 1-я эскадра линейных крейсеров вице-адмирала Битти и «большие крейсера» контр-адмирала Бедикера. Здесь у обеих сторон была одна и та же задача – не дать противнику вмешаться в битву главных сил и повлиять на её исход, – и лучшим способом решения этой задачи было бы полное уничтожение вражеской эскадры.

В бою авангардов и корабли Бедикера, и корабли Битти были повреждены. У немцев серьёзно пострадали «Лютцов», помеченный 381-мм снарядами «ринаунов» и дредноутов Эван-Томаса, «Зейдлиц», поймавший бортом торпеду, и в меньшей степени «Гинденбург» с «Дерфлингером», получившие по нескольку 343-мм попаданий с «Тайгера» и «Принцессы», – практически целёхоньким остался только везунчик «Мольтке», благополучно избежавший и «кошачьих когтей», и пятнадцатидюймовых кулаков британских линейных кораблей. В свою очередь, у англичан была исполосована шкура «Тайгера», у «Принсес Ройял» попорчен макияж, и оба «рипалса» тоже отведали немецких снарядов. Бой пяти германских крейсеров против четырёх британских – на параллельных курсах и на дистанции, менявшейся от сорока пяти до семидесяти кабельтовых, – шёл на равных, и его исход был неясен.

^{Германский линейный крейсер «Мольтке»}

«Рипалс» вёл огонь по «Лютцову», «Ринаун» – по «Дерфлингеру»[45], «Тайгер» – по «Гинденбургу», а «Принсес Ройял» – по «Зейдлицу», оставляя «Мольтке» – предпоследний корабль германской колонны – необстрелянным. Немцы тоже разделили цели: «Лютцов» стрелял по «Рипалсу», «Дерфлингер» – по «Ринауну», «Гинденбург» – по «Тайгеру», а «Мольтке» и «Зейдлиц» в шестнадцать стволов[46] обхаживали «Принцессу». Временами из-за наползавшего тумана противники теряли друг друга из виду, но затем восстанавливали визуальный и огневой контакт, и дуэль продолжалась.

…Для «Лютцова», служившего в бою авангардов основной мишенью для британских комендоров, настал час судьбы. «Теперь началось настоящее испытание, – вспоминал позже Пашен, старший артиллерист «Лютцова», – перед которым всё случившееся ранее было детской игрой. Один снаряд грохнул в верхнюю палубу у передней трубы, вошёл в каземат и разорвался у задней бронированной стенки барбета второй башни – «Берта», – сорвал две броневые двери, ведущие из каземата на бак, и произвёл сильный пожар. Разрыв произошёл вплотную к боевой рубке и вблизи каземата 150-мм орудия.