Драмы и секреты истории, 1306-1643 - [108]

По слухам в народе, 30 июня 1470 г. королева Шарлотта якобы произвела на свет мертворожденную дочь. Одни говорят, что ее подменили сыном амбуазского булочника, другие — что сыном одной бедной женщины из окрестностей Блуа. Третьи же утверждали, что это был ребенок Людовика XI и одной из его любовниц.

Совершенно очевидно, что общественное мнение тех времен подкрепило последующее заявление Пьера Ландуа. Но различные утверждения молвы лишь на первый взгляд кажутся противоречивыми. Сейчас мы это докажем.

Прежде всего, первым ребенком Людовика XI и Шарлотты Савойской, родившимся в 1462 г., была девочка — Анна, будущая Дама де Боже. На протяжении девяти следующих за ее рождением дней луна оставалась в прежней фазе, а это означало, по верованиям той эпохи — и это подтверждали акушерки, — что следующий ребенок тоже будет девочка. Тогда Людовик XI заранее принял меры предосторожности. Сам он жил не в Амбуазе, а в замке Плесси-ле-Тур. В Амбуаз он приезжал от случая к случаю поинтересоваться, как протекает беременность королевы. И вероятно, вспомнив о предупреждении акушерок, он позаботился о том, чтобы провести несколько часов с двумя-тремя из своих многочисленных уступчивых любовниц за пару дней до ночи с королевой. Таким образом, совершив тщательный выбор этих любовниц с учетом упомянутого лунного календаря, он пребывал в уверенности, что у той или другой непременно родится мальчик. Даты рождения детей этих женщин девять месяцев спустя должны были на один-два дня опережать дату родов королевы.

И в возникших слухах не было бы противоречия. Мальчик действительно родился в семье амбуазского булочника, который официально считался его отцом. Но мать, по-видимому, зачала его от короля Л юдо-вика. И можно, зная хитроумие последнего, быть полностью уверенным, что эта женщина не имела сношений со своим супругом в соответствующий период. Что касается мертворожденной девочки, это, возможно, было правдой. Но если она родилась живой, акушерки могли увезти ее подальше, если не задушить для большей надежности. Во времена, когда фальшивомонетчиков публично бросали в котел с кипящей водой, что значила какая-то жизнь жалкого младенца? Государственный интерес оправдывал все, а Людовик XI непременно хотел сына, дабы не допустить, чтобы корона перешла к Орлеанской ветви. Орлеанская ветвь воздала ему сторицей, мы убедимся в этом на примере рождения будущего ЛюдовикаХII…

Если же читатель удивлен этим подлогом, совершенным 30 июня 1470 г.; в результате которого навсегда исчезла принцесса крови, уступив место незаконнорожденному предполагавшемуся королевскому ребенку, пусть он просто обратится к последней главе моей книги «Преступления и секреты государства: 1785–1830». Помимо постоянных рождений незаконных детей второго Орлеанского дома, он найдет там случай подлога, когда сын простого тюремщика из итальянского города Фаэнца занял место принцессы Марии-Стеллы Орлеанской, дочери Филиппа Эгалитэ и его супруги, урожденной Марии Аделаиды де Бурбон-Пентьевр. Мы представляем тому неопровержимые доказательства. В результате подлога этот мальчик стал королем Луи-Филиппом[123].

Странные были Орлеанские дома, где появление незаконных детей сомнительного, если не прискорбного происхождения прекрасно уживалось с жаждой власти любой ценой и в особенности — с жаждой наследования…

8. Покладистый отец: Карл Орлеанский, поэт

Кабы все рогоносцы были так же счастливы, во Флоренции плясали бы целыми днями!

Никколо Макиавелли. Мандрагора

Карл Орлеанский, сын Луи, герцога Орлеанского, павшего от руки наемных убийц, подосланных Иоанном Бесстрашным, родился 26 мая 1391 г. в Париже. Таким образом, он был сводным братом Жана Дюнуа, бастарда Орлеанского и Жанны Девственницы.

Нося вначале имя графа Ангулемского, в 1411 г. он взялся за оружие, чтобы отомстить за смерть своего отца. С этой целью он заключил союз со своим тестем Бернаром VII, графом д’Арманьяком, будущим коннетаблем, отсюда происходит и название партии арманьяков, противников бургундцев.

Будучи весьма бездарным военачальником, Карл Орлеанский, несмотря на свое личное мужество, проявленное в боях при Азинкуре в 1415 г., был взят в плен. Последующие 25 лет он провел в английском плену, так как король Генрих V упорно отказывался отпустить его за выкуп, дабы оградить права своего сына, будущего Генриха VI, на французский престол.

Чтобы как-то унять тоску своего пребывания в плену, Карл Орлеанский погрузился в стихотворчество, и в его поэзии, жеманной и утонченно-галантной, ощущается некоторая меланхолия. После своего освобождения в 1440 г. он предпринял попытку завладеть Миланским герцогством, завещанным ему матерью, красавицей Валентиной Висконти, умершей от скорби в 1408 г., однако смог отвоевать право лишь на владение графством Асти, славящимся своими виноградниками. Тоща он вновь обосновался в Блуа в феодальном замке, который его отец Людовик сумел купить у мужа одной из своих любовниц, хорошенькой графини де Шатийон, предварительно попользовавшись ее деньгами и разорив, таким образом, ее супруга.

Блуа стало излюбленным местом жительства Карла. Он велел снести старую средневековую крепость и воздвиг на ее месте замок в духе того времени, предвосхитивший по стилю искусство Ренессанса. Он создает там свой двор, который всегда был полон красавицами, поэтами и учеными. Он оставил после себя значительное поэтическое наследие, включающее 100 баллад, столько же песен и примерно 400 рондо.