Драмы и комедии - [3]

Т е д о. А свои детки есть?

М а р и а м (показав на фото). Это мой сын. Солдат.

Т е д о. Симпатичный парень. Еще не вернулся?

М а р и а м. Пока нет.

А н и к о. Дядя, посмотри внимательней, может, ты его где встречал на фронте?

Т е д о. Нет, такого парня не видел. Эта война кого целиком съела, а меня пожевала и половину выплюнула. Ночью ходить не могу. Совсем пропащий стал человек. Кричу во сне. Все кажется, что черти со свастикой на сковородке меня поджаривают. За детей боюсь. Им иногда кажется, что отец сумасшедший, они пугаются. Но вы не бойтесь. Вас я не потревожу. Сейчас тепло, я могу в сарае переспать.

М а р и а м. Кто же кладет спать гостей в сарае? У меня вторая комната свободна.

Т е д о. Спасибо.

А н и к о. Вы ранены?

Т е д о. Ранен-то я не был. В сорок втором под Ростовом попал в плен. Вместе с другими пытался бежать из лагеря. Доползли до колючей проволоки. Меня током шибануло и отбросило… А мои товарищи погибли… Для других мир, а я все еще по ночам воюю… Врач обещал вылечить… А я уже и не верю… Ну, ладно, я вам надоел уже воспоминаниями. Родне и то жалобы надоедают, а уж чужим людям и подавно.

М а р и а м. Вы мне пожалуйтесь, я вам, вот и полегчает.

Тедо зевает.

Вы устали. Приготовить вам постель?

Т е д о. Было бы хорошо.

А н и к о  уходит в другую комнату.

Я завтра должен рано подняться. (Кивнув на фото.) Это кто, не вы будете?

М а р и а м. Не похожа?

Т е д о. Здорово жизнь вас изломала.

М а р и а м. Горе человека не красит.

А н и к о (входя). Я постелила.

Т е д о. Постой, постой! Эту карточку я видел во Франции…

А н и к о. Тетя Мариам, чего это он?

Т е д о. Я видел эту карточку но Франции. Верно. И позади родник. Правильно.

М а р и а м. Да, снимали у родника. Всего было четыре таких карточки… Две — у сестры и брата, одна здесь и еще одна… Но как она попала во Францию?

Т е д о. Я у одного пленного видел.

А н и к о. Тетя Мариам!..

М а р и а м. У пленного?!

Т е д о. В нашем бараке был такой случай. Мы голодали. А один пленный, он лежал на нарах с краю, когда все засыпали, вынимал из котомки хлеб и жрал его. Вскоре мы узнали, что это доносчик. Из-за него было расстреляно пятнадцать человек.

М а р и а м. Это у него была карточка?

Т е д о. Нет… Однажды группа пленных решила бежать. Иуда об этом пронюхал. Но донести не успел. Тот парень, у которого была карточка, помешал ему.

М а р и а м. Это, наверно, был мой сын!..

Т е д о. Он раздобыл где-то кусок жести… И к полночь, когда все заснули, перерезал доносчику горло…

М а р и а м. Ему удалось бежать?

Т е д о. Да.

М а р и а м. За ним гнались?

Т е д о. Да. С собаками.

М а р и а м  и  А н и к о (вместе). Их поймали?

Т е д о. Не-ет!..

А н и к о. Вы точно знаете, что его не поймали?

Т е д о. Коли бы поймали — их бы повесили прямо перед нашим бараком.

М а р и а м. Верится с трудом.

Т е д о. Охрана нашего лагеря его не поймала. Это я знаю точно…

М а р и а м. Расскажи мне еще о Леване.

Т е д о. О каком Леване?

М а р и а м. О моем сыне. Разве его не Леваном звали?

Т е д о. Нет, его звали Габро. Габриел.

А н и к о. А фамилия?

Т е д о. Канделаки.

М а р и а м. Ох, значит, это не он…

А н и к о. Левана фамилия — Джапаридзе.

М а р и а м. Зачем вашему Габро Канделаки моя карточка?

Т е д о. Габро часто показывал мне эту карточку. Я держусь только благодаря этому. — говорил он, — иначе не выживу.

А н и к о. Габро был похож на этого?.. (Показывает на портрет Левана.)

Т е д о. Нет. Я хороню помню Габро. Он был очень худой, чернобородый… Правда, война так меняет человека, что своих не узнаешь. Вот глаза похожи.

А н и к о. Глаза у человека изменяются меньше всего.

М а р и а м. Нет, нет! Я уверена, что это был мой сын… Но почему он переменил имя?

Т е д о. Когда его взяли в плен, то допрашивали в штабе, а потом отправили в тыл. По дороге он бежал, но его поймали. Может быть, на допросе он скрыл свое настоящее имя… Будем надеяться… Спокойной ночи! (Уходит в соседнюю комнату.)

М а р и а м. Эх, гость мой, гость! Не пойму, добрый ты вестник или злой! Анико, доченька, ложись…

А н и к о. А вы как же?

М а р и а м. А я побуду одна. Ты еще мала, чтобы не спать из-за чужого горя…

Анико ложится.

(Гасит свет, смотрит на фото, высветленное лучом.) Сынок, сынок, где же ты?

А н и к о. Говорят, некоторые пленные попали в американскую зону…

М а р и а м. Спи, спи… Вот и я закрываю глаза…

Сверкает молния, гремит гром. Затем все стихает. Комната наполняется тихой мелодией колыбельной.

(Вскрикивает.) Стойте! Не отдам!

А н и к о. Тетя Мариам, что случилось?

М а р и а м. Я вроде не спала, а увидела сон. Словно укачиваю ребеночка, то ли Левана, то ли его сына… Потом мне показалось, что кто-то черный его отнимает…

Г о л о с  Т е д о. Мама!.. Мамочка!.. Ай! Горим! Помогите!

М а р и а м. Слышишь? Вот несчастье. Для него война действительно еще не закончилась…

Доносится веселое пение.

А н и к о. Радио?

М а р и а м. Уже поздно для радио. Это пируют у Елены.

А н и к о. Да-а! Как вы говорили: когда заболит палец — сердце чувствует, а боль сердца — никто не чувствует.

М а р и а м. Людям веселиться не запретишь. У них радость!

А н и к о. Можно было бы подумать о соседях…

М а р и а м. О соседях! Она и раньше меня терпеть не могла. Все завидовала. А сейчас-то чему завидовать, не понимаю?