Фиона Андреевна встает с испугом.
Глафира Федоровна. Ах, мой друг, как ты кричишь. Жена твоя убежала с этим стюдентом, вместо того, чтоб с мужем посидеть, а она-то чем виновата, что ты приревновал ее к этому мальчишке.
Семен Иваныч (вставая). Ах, maman, что вы только говорите! С какой стати! Неужели я унижусь до такой степени, чтоб ревновать! И слово-то это мне мерзко. (С сердцем стукает кулаком по столу.) А позвольте мне сказать, что ежели вы хотите меня поссорить с моей женой…
Глафира Федоровна. Ах, батюшка, Христос с тобой, на меня-то не кричи. Назвал бог знает кого, а я виновата. Пойдемте, Фиона Андреевна, я вижу, что мы лишние.
Фиона Андреевна. Лишние, матушка, лишние.
Уходят.
Явление шестое
Семен Иваныч, один.
Семен Иваныч. Ревновать — не ревновать, это глупости. Но странно, действительно странно. Что за перемигиванье, перешептыванье, — убежала… И все они, эти девчонки, обрадовались этому костлявому Хрисанфу какому-то. Все это пример. Девчонки кокетничают, и она за ними. Но то девчонки! Непостижимо! Однако что это за таинственные улыбки, перемигиванье? Ах, как досадно! Нет, это даже страшно… Да, страшно. Ах, женщины! (Уходит.)
Явление первое
Марья Дмитриевна, Люба, Наталья Павловна, Николенька рассматривают транспарант. В комнате беспорядок, бумага, крахмал, костюмы.
Марья Дмитриевна. Отлично, отлично устроил Хрисанф, нам бог послал этого Хрисанфа.
Наталья Павловна (смеется). Ах, Марья Дмитриевна, как он мне надоел! Выдумал за мной ухаживать, говорит о какой-то разумной любви, такой противный.
Люба. Неправда, Маша, она очень рада. Сама с ним кокетничает.
Наталья Павловна. Я? вот еще вздор! Нет, Марья Дмитриевна, это она с ним кокетничала. Все об эмансипации говорила.
Люба. Нет, ты.
Наталья Павловна (обиженно). Уж извините, совсем не я.
Люба. Нет, ты!
Наталья Павловна (тем же тоном). Уж сделай милость, не я.
Люба. Нет, ты.
Марья Дмитриевна. Будет, будет вам спорить. Пора за дело приниматься. У нас еще и S[113] не кончен.
Люба. Нет, Маша, я не умею; надо Хрисанф Васильевича позвать.
Наталья Павловна. Nicolas, бегите ж за ним скорей. (Николенька убегает.)
Явление второе
Те же, без Николеньки.
Наталья Павловна (с живостью подходит к Маше). Марья Дмитриевна, когда он работает, он снимает сюртук. Вы уж ему позвольте. Посмотрите, какая у него рубашка ситцевая.
Явление третье
Те же, входят студент с Николенькой.
Марья Дмитриевна. Стихи готовы?
Люба. Мажьте сажей transparent, a то я руки замараю.
Наталья Павловна. Что ж фонари?
Хрисанф Васильевич (останавливается в дверях). Вот она, равноправность женщин. Вездесущим может быть только один бог, а я всюду не поспею. Нет, я говорил вам, Наталья Павловна, что еще далеко нашим женщинам до понятия о разумной любви.
Люба. Не в любви дело, мажьте сажей.
Марья Дмитриевна. Снимайте сюртук.
Наталья Павловна. Клейте фонари.
Хрисанф Васильевич. Так позвольте же; (Снимает сюртук.)
Марья Дмитриевна. Сделайте одолжение. Николенька, ступай на крыльцо; если кто пройдет, беги сказать.
Hиколенька. Уж будьте покойны, ни кота, ни кошки не пропущу. (Убегает.)
Явление четвертое
Те же, без Николеньки.
Все обращают внимание на рубашку студента.
Наталья Павловна (насмешливо). Лиловая!
Марья Дмитриевна (так же). Грязная!
Люба. С голубыми цветочками!
Хрисанф Васильевич. Что? Что?
Люба. Ничего, я только говорю, что голубенькие цветочки будут очень хороши на фонаре.
Хрисанф Васильевич. Но прошу вашего содействия, господа.
Наталья Павловна. Хорошо, я подклею. (Подклеивает ему звезду на рубашке.)
Люба (красит ему ворот рубашки). А я подкрашу.
Марья Дмитриевна. Ну, что ж стихи?
Хрисанф Васильевич. Позвольте минуту вдохновенья, Марья Дмитриевна. (Проводит рукой по волосам и мажет лоб сажей.)
Наталья Павловна и Люба (вместе). Еще, еще вдохновенья!
Хрисанф Васильевич (пачкает опять лицо, не замечая этого). Извольте. (Отходит в сторону и становится в позу.) «С именинами поздравить…» Нет, не хорошо…
Николенька (вбегает). Идет, идет!
Марья Дмитриевна. Кто идет?
Николенька. Николай-повар.
Люба. Ах, дурак!
Марья Дмитриевна. Не в поваре дело, а если кто из наших придет…
Хрисанф Васильевич. Позвольте, позвольте, господа. Вы меня измазали и приклеили. Приклеили двояко.
Наталья Павловна. А стихов все-таки нет.
Марья Дмитриевна. Ну, как хотите с вашим вдохновеньем, а мы будем клеить.
Хрисанф Васильевич (в сторону). «С именинами поздравить…» Нет, не хорошо. «Поздравление принесть…» (Подумав.) Возьму готовое… Пожалуйте, Марья Дмитриевна, готово. (Декламирует.)
Хоть поздравлять несовременно
В костюме грации с цветами,—
Я консерватор совершенно,
Я занята одними вами!
Позвольте еще?
Марья Дмитриевна. Довольно. Отлично, очень хорошо. Мы в костюмах трех граций поднесем ему вензель, и я спою стихи. Очень вам благодарна, Хрисанф Васильевич. (Жмет руку студенту.)
В это время отворяется окно и показывается голова Семена Иваныча. (Испуганно, между тем как девочки закрывают фонари.) Ах, Семен Иваныч, не ходи сюда, не ходи!
Семен Иваныч (глядит с ужасом на жену). А, вы все здесь. Я очень рад, что вам весело. Хорошо, хорошо, я уйду.
Наталья Ивановна. Боже мой, он все видел!
Люба.
