Драма жизни Макса Вебера - [97]

Но это была не единственная смерть, которую пришлось пережить Максу и Марианне на первом году жизни в Мюнхене. Еще раньше, 14 октября 1919 г., умерла в возрасте 75 лет долго болевшая мать Вебера Елена. Это было хотя и не неожиданное, как смерть Лили, но гораздо более тяжелое событие. Смерть Лили была трагической, но переживания быстро забылись потому, что возникли реальные проблемы, связанные с детьми. А со смертью матери как бы ушла в небытие часть жизни Макса. Во всяком случае, зримая, ибо незримо мать присутствовала рядом всегда. Религиозно настроенная, она косвенно влияла на выбор Вебером важнейших тем его творчества. Марианне, выросшей без матери, она заменила мать, Марианна стала ей дочерью и подругой одновременно. В Берлине Макс и Марианна жили у нее в родительском доме. Одно из важнейших событий жизни Макса в 1897 г., которое мы назвали отцеубийством, было вызвано ссорой с отцом из-за матери. В эти печальные для него дни Вебер писал Мине Тоблер: «Мир снова стал более безлюбым и бедным», «с уходом родителей, последнего из них, появляется чувство, что оказался на холодной высоте и нет защищающей крыши, как в молодые годы» (MWG II/10, 817).

…Вчера была лекция и очень оживленный семинар, следовательно, три часа, поэтому я не писал. Теперь покой и плохая погода. Конечно, предстоит прочесть бесчисленные корректуры! Да, наши доходы никогда не будут больше такими (низкими. – Л.И.), как в этом году. Если третий ординарный профессор будет здесь, то я рассчитываю на тысячу марок за лекции во всяком случае. Иначе пришлось бы читать лекции для заработка – отвратительно – я бы не смог… (МВ, 573).

И здесь тоже на первом плане размышление о доходах. Ординарный профессор, отказавшийся от двадцати тысяч марок в год за два часа лекций в неделю, рассчитывает, что при определенных обстоятельствах он получит за лекции тысячу марок «во всяком случае». Читать лекции для заработка было ему отвратительно, а может быть, даже просто не по силам, «я бы не мог», пишет он. Но, утешает он Марианну, наши доходы никогда не будут такими низкими, как в этом году. Уже в следующем году будет легче. Но ни он, ни она не знали, что следующего года для него не будет.

Межличностные констелляции

Была еще масса персональных обязательств, с которыми становится особенно сложно справляться в ситуации финансовой стесненности. Взять, например, поиск жилья. До того как была снята квартира в доме Елены Болау, Макс и Марианна недолго жили в гостях у четы Яффе в их городской квартире в Мюнхене. Можно себе представить всю бездну неловких и двусмысленных ситуаций, возникавших в этом сожительстве. Такого рода межличностные проблемы также проходят у нас по разряду быта, как определили их Макс и Эльза в своей переписке. Их любовь, если судить только по письмам, была вроде бы изолирована от быта, но куда было деваться от сложных систем родственных, матримониальных и прочих отношений, в которые была вплетена жизнь обоих. У каждого было множество обязанностей перед другими людьми. Макс был привязан к своей жене, а также к Мине Тоблер, о чем уже было сказано выше. Именно Марианна спасла его от психологической и физической катастрофы, практически выходила его в период страшной болезни. Она его поддерживала, организовывала его отношения с внешним миром и благодаря своим деньгам обеспечивала весьма высокий уровень и образ жизни. Она была неотъемлемой частью жизни Макса. Он без нее существовать не может, о чем он не постеснялся прямо заявить даже горячо любимой Эльзе (с. 293). Марианна, в свою очередь, обожала мужа, служила ему «как гению» (с. 181), но вовсе не сводила собственную жизнь к его жизни. Гений гением, но независимо от Макса Марианна оказалась вполне самостоятельной писательницей и общественным деятелем. Она стала заметной как автор нескольких собственных книг и множества статей о роли женщин в обществе, о любви и браке и, несмотря на то что двусмысленный характер их супружеской жизни не был скрыт от тех, кому это было интересно в научной и околонаучной, а тем более в феминистской и околофеминистской среде, она все равно считалась признанным экспертом по любви и браку. В 1918–1919 гг. она была избрана депутатом Баденского парламента – от той самой партии, на которую работал Макс и на тех самых выборах, которые для него закончились бесславно (с. 337). Можно представить себе чувства, обуревавшие Макса, когда он пишет в письме Эльзе (или сообщает кому-то из коллег), что Марианны сегодня не будет, она в Карлсруэ на парламентской сессии или что «секретариат готовит ей материалы к сессии», или что-то еще из деталей ответственной жизни народного избранника. Я не говорю уже о роли Марианны в издании величественных трудов Вебера и в создании величественного образа его самого. Ее «Жизнь и творчество Макса Вебера» (МВ) – это достойный пьедестал памятника ученому. Марианна не была унижена своей на первый взгляд двусмысленной ролью при нем потому, что она сумела благодаря силе своей любви к Максу преобразовать свою судьбу в свою волю, благодаря чему она ощутила себя не жертвой собственной судьбы, а ее хозяйкой. Об обстоятельствах страшной болезни Макса она пишет: «Наша любовь дала нам силы вобрать и эту судьбу в нашу волю» (МВ, 234). Можно было бы сформулировать это несколько иначе: «Наша любовь дала нам силу воспринять эту судьбу как нашу собственную волю». Но и в том и в другом варианте формулировка кажется ключом к пониманию жизни и судьбы Марианны.